"Стивен Кинг. Компьютер богов" - читать интересную книгу автора

этаж, и провел по ним пальцем. В десятилетнем возрасте (уже
будучи достаточно взрослым, чтобы понимать что к чему, но
несмотря на это Лина не позволила его наказать) Сет вырезал
свои инициалы на дереве перил, деньги на которые Ричард
зарабатывал почти целое лето. Он зашпаклевал глубокие
борозды и покрыл поврежденный участок лаком, но призрак букв
по-прежнему остался.
Теперь и его не было.
Вверх по лестнице. Комната Сета. Она была чистой,
аккуратно прибранной и имела нежилой вид. На ручке можно
было бы сделать пометку: комната для гостей.
Вниз по лестнице. И здесь Ричард помедлил дольше всего.
Спутанные клубки проводов исчезли. Исчезли усилители и
микрофоны. Исчезли раскиданные повсюду детали от
магнитофона, который Сет постоянно собирался починить (у
него не было ни рук Джона, ни его внимания). Вместо этого
на всей комнате лежал глубокий (нельзя сказать, чтобы более
приятный) отпечаток личности Лины - тяжелая мебель с
завитушками, слащавые бархатные гобелены (один с
изображением Тайной Вечери, с Иисусом, выглядящим как Уэйн
Ньютон, на другом был изображен олень на фоне заката на
Аляске), пылающий ковер, яркий, как артериальная кровь. Не
было ни малейшего признака того, что когда-то мальчик по
имени Сет Хэгстром жил в этой комнате. В этой или в любой
другой.
Ричард все еще стоял у подножья лестницы и смотрел
вокруг, когда к дому подъехала машина.
Лина, - подумал он со внезапной вспышкой чувства вины.
Это Лина вернулась из клуба. И что она скажет, когда
увидит, что Сета больше нет? Что... Что...
Убийца! - услышал он ее крик. Ты убил моего мальчика!
Но он не убивал Сета.
"Я СТЕР его", - пробормотал он и пошел наверх, чтобы
встретить ее в кухне.

Лина потолстела.
Когда она отправилась поиграть в бинго, в ней было около
ста восьмидесяти фунтов. Женщина, вошедшая в кухню, весила
фунтов триста, а, может быть, и больше. Чтобы пройти в
дверь, ей пришлось слегка повернуться боком. Слоновьи бедра
заходили под синтетическими колготками цвета перезрелых
оливок. Ее кожа, еще три часа назад бывшая лишь слегка
желтоватой, приобрела болезненную бледность. Хотя он и не
был врачом, Роджеру показалось, что он читает на этой коже
серьезную болезнь печени и порок сердца в начальной стадии.
Ее глаза смотрели на Ричарда из-под тяжелых век с
постоянным, неослабевающим презрением. В дряблой руке она
держала огромную замороженную индейку. Она изгибалась и
вертелась в своей целлофановой упаковке, словно тело
самоубийцы.