"Стивен Кинг. На пороге смерти" - читать интересную книгу автора

нам сейчас с тобой, приятель? Позже он расскажет одному из работников
полиции, что выехал со своей собакой из кемпинга, где в данный момент
проживает, для того, чтобы "купить в соседнем магазине парочку "марсов".
Когда я узнаю об этом несколькими неделями позже, мне в голову приходит
мысль, что меня чуть не убил герой, который запросто мог сойти со страниц
одной из моих книг. Ирония судьбы.
Помощь сейчас прибудет, думаю я. Это, конечно, весьма кстати, поскольку
со мной случилось ужасное несчастье. Я лежу в кювете, все мое лицо залито
кровью и правая нога сильно болит. Я провожу взглядом по себе вниз, однако
мне совсем не нравится то, что я там вижу: мое бедро, похоже, перевалилось
на меня так, как будто нижняя часть моего тела совершила полоборота вправо.
Я снова смотрю на человека с палкой и говорю: "Прошу вас, скажите мне, что
это просто вывих".
"Не-еа", - отвечает он. Как его лицо, так и его голос выражают
какую-то радость, однако в них почти не заметно проявления интереса к
случившемуся. С таким же успехом он мог бы смотреть все это по телевизору и
жевать при этом свой "марс". "Тут у вас, пожалуй, местах в пяти, а то и в
шести перелом".
"Сожалею", - говорю я ему. Бог знает, почему. Потом я на некоторое
время снова отключаюсь. У меня нет такого чувства, будто я теряю сознание,
просто в этом месте в моей голове происходит обрыв фотопленки.
Когда я снова прихожу в себя, на обочине дороги стоит бело-оранжевая
машина с включенной мигалкой и работающим мотором. Рядом со мной на коленях
стоит врач, его зовут Пол Филлебраун. Он что-то делает. Разрезает мои
джинсы, кажется мне, но, возможно, это было уже позже.
Я спрашиваю его, не найдется ли у него для меня сигареты. Он смеется и
говорит, что вряд ли. Я спрашиваю его, умру ли я. Он говорит, что нет, не
умру, мне только надо в больницу, и чем быстрее, тем лучше. В какую мне
больше хочется, в ту, что в Норвей-Саут Пэрисе, или в ту, что в Бриджтоне? Я
отвечаю, что хочу в больницу Нортерн Камберленд в Бриджтоне, потому что мой
младший сын - тот, которого я еще сегодня отвозил в аэропорт, - родился
там двадцать два года назад. Я еще раз спрашиваю врача, умру ли я, и он
снова дает мне отрицательный ответ. Потом он интересуется, могу ли я
пошевелить пальцами правой ноги. Я шевелю ими, и мне в голову приходит
детский стишок, который мне иногда рассказывала моя мать: поросеночек пошел
на базар, поросеночек остался дома. Мне надо было оставаться дома; выходить
на прогулку было не очень-то хорошей идеей. Потом откуда ни возьмись у меня
появляется мысль, что когда ты парализован, тебе зачастую только кажется,
что ты чем-то там пошевелил.
"Они пошевелились?" - спрашиваю я Пола Филлебрауна, и он отвечает
утвердительно, что, мол, да, пошевелились, причем довольно-таки изрядно.
"Вы клянетесь мне?" - настаиваю я, и, похоже, он в самом деле
клянется. Я снова вот-вот отключусь. Филлебраун низко склоняется надо мной и
спрашивает меня очень медленно и громко, находится ли моя жена сейчас в
большом доме у озера. Я не знаю. Я вообще не знаю, где сейчас находится
кто-либо из моей семьи, но могу назвать ему номер телефона того большого
дома, а также дома на другой стороне озера, где время от времени живет моя
дочь. Черт возьми, я мог бы назвать ему номер моей больничной страховки,
если он ему нужен. Все цифры у меня в голове. Вот только остальное пропало.
Теперь появляется больше людей. Где-то шумит полицейская рация. Меня