"Эмилия Кинг. Чисто английские вечера " - читать интересную книгу автора

приехать и супруга хозяина. Но, должен я вам сообщить, что мы ищем новых
слуг для дома. Прежних почти не осталось, кого уволил Льюис, кто ушел сам
еще в последние годы жизни лорда Гроули".
В этом месте письма Эмили тяжело вздохнула и, присев на краешек кресла,
вытерла платком вмиг повлажневшие глаза.
Потом миссис Томпсон опять принялась за чтение.
"Я хочу вам сказать, дорогая Эмили, что когда вы уехали из
Гроули-холла, чтобы выйти замуж за Стивена Бенсона, с тех пор ни одна
экономка, поработавшая в доме, не поднялась до ваших высот!"
Краска смущения залила бледное лицо миссис Томпсон и она вдруг
вспомнила день своего приезда в Гроули-холл...
После внезапной смерти от туберкулеза Дэвида Шредера, Эмми долго не
могла прийти в себя. Знакомы они были всего неделю, но эта неделя осталась в
памяти на всю жизнь.
Дэвид будто чувствовал свой скорый конец и поэтому так много рисовал,
что порой падал без сил у мольберта, где и находила его Эмили, лежащего без
чувств, а рядом валялись окровавленные платки Дэвида.
Эмми упрашивала Шредера обратиться к врачу, но он упрямо отмахивался от
нее. Дэвид почти не ел, а курил одну сигарету за другой. Останавливался лишь
тогда, когда с глухим кашлем легкие выбрасывали кровавые сгустки.
Эмми пыталась выяснить у Шредера что-нибудь о его родных. Но этот ее
вопрос всегда натыкался на глухую стену молчания.
- У тебя есть пока я. У меня пока есть ты! - обычно огрызался Дэвид. -
Я не хочу знать, кто, когда и где был с тобой раньше. И ты не должна желать
знать, кем, с кем и где был я до тебя, ясно!
Все это Шредер проговаривал обычно, не выпуская сигарету изо рта и
нанося мазок за мазком на холст. "Купальщица" - так называла про себя Эмми
картину с лебедем на озере, что стояла незавершенной. На лице девушки,
которая застыла в позе изумления перед дивным творением природы, художником
были написаны только глаза - бездонно-синие, распахнутые навстречу жизни.
Эмми долго рассматривала себя в зеркале. Она знала, что ее глаза
привлекали людей своим необычным цветом. Но с полотна на Эмили смотрели
неземные, полные божественного света очи ангела.
И тогда она поняла, что Шредер - гений. Он настоящий художник, который
готов положить свою молодую жизнь на алтарь искусства.
Эмми с ужасом наблюдала за тем, как силы покидают Дэвида. Он уже и
кисть держал двумя руками. И мало говорил с Эмми, а все больше сидел и
смотрел на нее своими черными пронзительными глазами.
В один из таких вечеров, Шредер вдруг поманил к себе Эмми и, едва
успевая отдышаться от разрывающего все его нутро кашля, прохрипел:
- Малышка, видно мне скоро конец. Возьми у меня во внутреннем кармане
вещмешка бумажник и подай мне.
Эмми быстро принесла портмоне Дэвиду и он, с трудом оттянув ногтем
тоненькую кожаную обшивку, вытянул небольшой кусок картона. На нем значился
какой-то телефонный номер.
- Возьми это, - дрожащей рукой Шредер протянул квадратик Эмми. - Беги
на почту и позвони в Лондон Фрэнку. Пусть поскорей приезжает. Мне необходимо
его видеть.
Рыдая, Эмми проговорила:
- Но у меня нет денег на телефон!