"Джон Кинг. Англия на выезде" - читать интересную книгу автора

ребенком, ему приходилось видеть особенно тяжело пострадавших, людей типа
Бэйтса. Их мозг был погребен под тяжестью ужаса того, что им пришлось видеть
и пережить.
Нолана война поразила в самое сердце, но особенно - бордели. Он был
искренне верующим, был спиритуалистом, как друг Фэррелла Альберт Мосс
незадолго до смерти. Очереди из английских солдат, стоящие перед публичными
домами, врезались в память Нолану на всю оставшуюся жизнь. Женщины в
борделях, лежащие на спине в ожидании очередного пьяного солдата, пришедшего
за быстрым сексом перед тем, как немецкая пуля отправит его домой, заражать
девчонок сифилисом. Он никогда не имел дела с проститутками. Нолан был
спокойным парнем, любившим свою страну, и стал садовником после войны.
Во Франции Нолана обвинили в краже, и ему пришлось провести шесть
месяцев на гауптвахте. Военная тюрьма была нелегким испытанием, особенно в
то время, когда знать не знали о каких-то правах человека. Это было время,
когда офицер мог даже пристрелить солдата за малейшую провинность. Просто
легализованное убийство, за которое даже сейчас они не испытывают угрызений
совести. Просто позор, лишний раз доказывающий, с каким презрением
истеблишмент относится к тем, кто выполняет за них всю грязную работу. Потом
они нашли действительно виновного. Нолана освободили без всяких извинений.
Шесть месяцев в гарнизонной тюрьме за то, чего ты не делал, и все будут
относиться к тебе как к вору. Стэн и Нолан всегда чувствовали, что к ним
относятся в армии плохо.
Когда их мать, бабка Фэррелла, умерла, они сами несли гроб кладбище, а
на могилу положили венок. У них не было денег на надгробие. Если бы не
венок, могилу наверняка кто-нибудь перекопал бы. Будучи ребенком, он
представлял себе те цветы на могиле. Интересно, какого они были цвета? В его
голове снова возникла та безымянная могила. Сумерки и запах сырой земли,
священник, стоящий над вырытой ямой и произносящий правильные слова, и она,
невидимая, но оставшаяся в памяти, пока не умрут ее дети и не сменятся
поколения, и однажды она будет забыта навсегда.
Гилл нарисовал картину в 1915 г., незадолго перед тем как отправиться
на войну. Сейчас она висела на стене в гостиной Фэррелла. Рамка была дешевой
и рассыпалась на части, но рисунок пока держался. Бумага пожелтела со
временем, но четкие карандашные линии и искусно наложенные тени производили
впечатление. Гилл нарисовал монахиню со склоненной головой и фонарем в руке.
Голова, изображенная как бы в профиль, была покрыта капюшоном. Это была
задумчивая, грустная картина, внизу он поставил свое имя и дату. В ранние
утренние часы Фэррелл, страдая от бессонницы, часто сидел здесь и смотрел на
картину. Ему было интересно, как ее рисовал Гилл - по памяти, или это было
вдохновение. Может быть, он хотел нарисовать свою смерть, и эта фигура
должна была увести его к свету, но тем не менее он выжил. Он не погиб в
Великой Войне.
Годы спустя Гилл нарисовал еще две картины. Они были написаны водяными
красками, и Фэррелл повесил их рядом с монахиней. На каждой была изображена
ваза, полная цветов. Они были разных оттенков, разные цветы, но обе картины
были по-детски счастливыми. Гилл нарисовал их в 1933 г., спустя годы после
восстановления мира. Через шесть лет началась новая Мировая война, и теперь
уже его племянник отправился сражаться с немцами, новыми врагами, возникшими
на прежнем месте. Фэррелл любил эту Монахиню и цветы.
Новое поколение, отправившееся воевать, снова было зелеными юнцами,