"Джон Кинг. Англия на выезде" - читать интересную книгу автора

которого высечено: "Уберите свои грязные руки от наших грязных евреев".
Ангелы засмеялись; эта фраза говорит о голландцах почти все, что можно
сказать. Одна из женщин сказала, что голландцы столько настрадались от
нацистов, что сейчас злоба часто переносится на всех немцев, обычно это
проявляется на футбольных матчах. Но Гарри не хотел думать об этом прямо
сейчас, потому что был чертовски голоден, ощущал голод, по крайней мере, а
хозяин куда-то испарился. Они отправили Харриса заказывать. Семь бутылок
лагера у них уже есть; теперь им нужно заточить.
- Наверное, это как индийская жратва у нас дома, - сказал Том, и Гарри
засмеялся. Как раз об этом он и думал.
- Забавно, как везде повторяется одно и то же. Есть "Аякс" и
"Тоттенхэм", и есть "Фейеноорд" и "Челси", и есть это индонезийское кафе,
такое же, как наши индийские. Не хватает только Блонди, которой засовывают в
задницу. У нас такое можно увидеть только в закрытом секс-клубе. Вы не
отказались бы посмотреть такой фильм в пабе перед игрой?
- Я не отказался бы от пинты "Фостерс", - ворчит Картер.
- И пакетика английских чипсов, - добавляет Марк.
- Пинты "Фостерс" в стеклянной кружке.
Иногда Картер просто удивляет. Здесь у них есть все, что душе угодно, а
он плачется, потому что, видите ли, ему хочется пинту "Фостерс". То, что они
пьют - просто лагер, у него не английский вкус. Все-таки Харрис здорово на
всех влияет. Этот парень знает Европу. Он - настоящий лидер, ему нужно поле
для деятельности. Широкие горизонты. Гарри подумал - а что, если бы ему
остаться в Европе навсегда? Нет, Гарри не сможет жить без "Челси". Такие
места, как Амстердам, слишком спокойные все-таки. Все-таки Англия у него в
крови.
Теперь, когда в наших желудках разливается приятное тепло, мы готовы к
прогулке. Все дешево, и мы ведем себя гордо, платим и не срываемся с места,
не заплатив. Даже оставляем внушительные чаевые. Мне кажется, голландцы -
засранцы, но я помню, как несколько лет назад жиды играли здесь, и местные
стреляли по ним из ракетниц. Кто-то даже погиб тогда. Дождь на улице
кончился, и мы идем медленно. Переходим еще один канал, даже не канал, а,
наверное, реку. Людей вокруг немного, и мы идем дальше. Дам Сквер прямо по
курсу, притягивает как магнит. Здания возвышаются над людской суетой, светят
огнями и гремят музыкой. С одной стороны звучит орган, с другой надрывается
Abba. Мы стоим, глядя по сторонам. Вокруг счастливые семейки и туристы, и я
не думаю, что кто-то из нас хочет прыгать. Мы стоим рядом с супругами,
женами, детьми, наслаждающимися приятным вечером. Простейшие удовольствия.
Мы просто ходим и смотрим на виды. Никого не задеваем. Я - обычный человек,
смотрю на детей и радуюсь их веселью. Тому, как они смеются и играют. Просто
стою, когда подходит этот ебаный мудак и спрашивает, не нужен ли мне героин.
Это выводит меня из себя. Во-первых, тут дети. Во-вторых, он злобный
черный ублюдок, перемежает свои слова каким-то грязным уличным сленгом.
В-третьих, он орет, как будто я глухой. В-четвертых, и это бесит меня больше
всего, прямо выворачивает меня наизнанку, он думает, что я выгляжу как
грязный наркоман. Он перешел черту, и теперь он вне закона. У меня короткие
волосы и чистая одежда. Я бреюсь и принимаю ванну. Я выгляжу так, как я
должен выглядеть. Я не выгляжу так, как выглядят наркоманы. Мне наплевать на
них, это их проблемы. Каждому свое. Я работаю, я получаю зарплату. Я плачу
налоги. Я работаю в поте лица, чтобы вести достойную жизнь. Я не люблю