"Стивен Кинг. Извлечение троих ("Темная Башня" #2)" - читать интересную книгу автора

Спать,- требовало его тело. -Спать, тебе надо поспать, сейчас, пока не
стемнело, ничего у тебя не осталось, ты выдохся...
Он заставил себя подняться и оглядел пустынный берег цвета давно не
стиранного исподнего, усыпанный бесцветными же ракушками. Кое-где из
крупнозернистого песка торчали большие камни, покрытые толстимыми слоями
гуаны; те слои, что постарее - желтые, точно старый зубы, что посвежее - как
белые пятна.
По линии прилива подсыхали бурые водоросли. Совсем рядом валялись
правый сапог стрелка и бурдюки для воды. Стрелок подивился такому чуду, что
их не смыло волнами в море. Сильно хромая, он медленно подошел к ним. Поднял
один и встряхнул, приложив к уху. Второй бурдюк точно был пуст, но в этом
еще оставалось немного воды. Большинство людей ни за что бы не заметило
разницу между ними двумя, но стрелок различал их, как мать различает своих
близнецов и никогда не путает одного с другим. Он очень долго скитался по
свету с этими бурдюками. Внутри плескалась вода. Это хорошо - это настоящий
подарок, ведь эта тварь, которая на него напала, или другие ее сородичи
могли бы порвать бурдюки одним случайным укусом или движением клешни, но
этого не случилось, и волны не унесли их в море. Самой твари что-то не
видно, хотя стрелок прикончил ее гораздо выше линии прилива. Быть может, ее
останки утащили другие хищники; или ее же собратья погребли ее в море, как
те огромные существа из детских сказок, слоны, хоронят своих умерших.
Он поднял бурдюк на левом локте, сделал большой глоток и тут же
почувствовал, как к нему возвращаются силы. Само собой, правый сапог был
разодран в клочья... но все же не так безнадежно. Подошва осталась целой -
помятой, конечно, но целой, - и, скорее всего, с ней еще можно что-нибудь
сделать: отрезать кусочек от левого сапога, приладить на правый, чтобы хотя
бы первое время оно продержалось...
Внезапно его охватила слабость. Он почувствовал, что близок к обмороку.
Он попытался ее одолеть, эту слабость, но ноги его подкосились, и он сел на
песок, прикусив по-дурацки язык.
Ты не будешь терять сознание, - твердо сказал он себе. -Только не
здесь, где ночью на берег вполне может выползти еще одна гадость, и уж эта
точно тебя прикончит.
Он поднялся на ноги, обвязал пустой бурдюк вокруг пояса и направился к
тому месту, где он оставил свои револьверы и сумку. Но не прошел он и
двадцати ярдов, как снова упал, едва ли не потеряв сознание. Стрелок полежал
немного, прижавшись щекою к песку. Краешек ракушки почти до крови врезался в
кожу под нижней челюстью. Он сумел поднести бурдюк ко рту и сделать
несколько глотков воды, а потом, не вставая, полоз к тому месту, где он
проснулся сегодня утром. В двадцати ярдах выше по склону росло одинокое
чахлое деревце, - юкка коротколистная, дерево Иисуса. Какая- никакая, но
тень.
Для Роланда эти двадцать ярдов показались двадцатью милями.
Но он все-таки смог перетащить свои немногочисленные пожитки в
крошечную лужицу тени. Опустив голову на траву, стрелок улегся, уже
отдаваясь сну, или беспамятству, или смерти. Он поглядел на небо, пытаясь
определить время. Еще не полдень, но если судить по размеру пятнышка тени, в
котором он примостился, полдень уже близко. Стрелок продержался в сознании
еще мгновение: поднес правую руку к глазам, высматривая алые полосы
заражения, признаки яда, который неуклонно просачивается по телу.