"Редьярд Киплинг. Сказки Старой Англии" - читать интересную книгу автора

называете лесной опушкой. Именно там он когда-то высадился. Некоторое
время было слышно, как он пробирается сквозь густые заросли к Хосбриджу,
затем все стихло. Он ушел. Вот так это случилось. Я сам все видел.
Дети надолго затаили дыхание.
- А что стало с послушником Хью? - спросила Юна.
- А с мечом? - спросил Дан.
Пак осмотрел лужайку; она лежала в тени холма Пука, в покое и прохладе.
Где-то рядом пронзительно кричал коростель, а в ручье начали прыгать
маленькие форельки. Из ольшаника, нервно махая крыльями, прилетел большой
белый мотылек и стал кружить над головами детей, а над ручьем появилась
легкая дымка тумана.
- Вам это действительно интересно? - спросил Пак.
- Да, да! - дружно крикнули дети. - Ужасно интересно.
- Очень хорошо. Я обещал вам, что вы увидите то, что увидите, и
услышите то, что услышите, хотя это и произошло три тысячи лет назад, но в
данный момент мне кажется, что, если вы сейчас же не вернетесь домой, вас
начнут искать. Я провожу вас до ворот.
- Ты еще придешь сюда, когда мы будем здесь? - спросили дети.
- Конечно, ну конечно, - ответил Пак. - Я, видите ли, уже бывал
здесь раньше. Пожалуйста, подождите минутку.
Он дал им каждому по три листа - Дуба, Ясеня и Терновника.
- Пожуйте их, - сказал он. - Иначе дома вы расскажете о том, что
видели и слышали, а насколько я знаю взрослых, они тут же пошлют за
доктором. Кусайте же листья!
Дети откусили.

ГИМН ДЕРЕВЬЯМ
В Старой Англии, как нигде,
Зеленый лес прекрасен,
Но всех пышней и для нас родней
Терновник, Дуб и Ясень.
Терновник, Ясень и Дуб воспой
(День Иванов светел и ясен),
От всей души прославить спеши
Дуб, Терновник и Ясень.

Могучий тис ветвями повис -
Лучше всех эти ветки для лука.
Из ольхи башмаки выходят легки,
И круглые чаши - из бука.
Но подметки протрешь, но вино разольешь,
Хоть твой лук был в бою ненапрасен.
И вернешься опять сюда воспевать
Дуб, Терновник и Ясень.

Вяз, коварный злодей, не любит людей;
Он ветров и бурь поджидает,
Чтобы ради утех сучья сбросить на тех,
Кто тени его доверяет.
Но путник любой, искушенный судьбой,