"Глеб Киреев. Тридцать три года спустя (Флэш Билл Бэтмэн - 3)" - читать интересную книгу автора

а они относились ко мне, как к выродку, - он тяжело вздохнул. Но такова
природа человека. Он боится всего необычного. Может быть, когда я в первый
раз взял погремушку в свой сияющий плавник, - Пингвин протянул вперед свои
уродливые руки в блестящих перчатках, - а не в пять пухленьких пальчиков,
может быть, именно тогда, они испугались.
Люди замерли. Освальд поднял голову и посмотрел на небо. Сквозь рваные
дыры в серых тучах пробивался солнечный свет. На его лице застыла
трагическая маска и несколько слезинок скатилось по пухлым белоснежным
щекам. Он вновь тяжело вздохнул и выговорил тихо, но четко:
- Но все же... Я их прощаю.
Посреди улицы, мешая движению, толпились люди. Они рвали из рук
счастливого торговца вечерний выпуск "Готэмского глобуса" и тут же, не
отходя, читали и обсуждали. Это была настоящая сенсация.
Щуплая девушка подошла к мальчику с кипой газет и протянула мятую
банкноту. Деньги мгновенно исчезли, и в руках девушки оказался свежий,
пахнущий типографской краской номер. На первой полосе было набрано жирным
шрифтом: "Пингвин прощает своих родителей".
- Как вы считаете, это ничего, что у него нет пальцев? - услышала она
старческий голос за спиной.
Обернувшись, девушка увидела сгорбленную старушку, похожую на
высушенный гриб, которая поправляла сползающие на кончик носа очки.
- Это неважно, - девушка улыбнулась, - главное, что у него доброе
сердце.
К ним подошел полный мужчина в надвинутой на глаза шляпе.
- Я не верю во все эти сказки, - сказал он хриплым голосом.
- Этот Пингвин, как лягушка, которая стала принцессой, - пролепетала
старушка, указывая корявым пальцем на фотографию Освальда.
- Нет, - толстяк поморщился, - скорее пингвином.
Девушка свернула газету и, положив ее в сумочку, пошла дальше.
На боковой улице было тихо и безлюдно.
"Кэт, наверное, заждалась, да и гости уже, должно быть, в сборе. Эта
давка на площади..." - размышляла барышня, переходя дорогу.
Вдруг крепкие руки схватили ее за плечи и поволокли в грязную
подворотню, на какую-то свалку, заставленную смердящими мусорными баками.
Она закричала.
Широкоплечий громила встряхнул девушку, больно ударил о покрытую инеем
стенку и зашипел, скаля редкие острые зубы:
- Тихо, сука, тихо...
Он одной рукой зажал рот своей жертвы, а второй вырвал из ее трясущихся
рук сумочку и, раскрыв замок, высыпал содержимое в карман куртки.
Девушка попыталась вырваться, но здоровяк, чуть не задушив ее, рявкнул:
- Не дергайся, сволочь, а то голову оторву! Есть еще деньги?
И неизвестно чем бы все это закончилось, если бы на стену возле
грабителя не упала тень. Бандит обернулся. В пятне слабого света, идущего из
окон соседних домов, обозначился силуэт женщины, затянутой в блестящую
облегающую одежду. Она медленно приближалась, играя длинным гибким хлыстом,
то размахивая им над головой, то накручивая его на свое изящное тело.
- Как приятно видеть большого сильного мужика, - нежно и нараспев
проговорила она, - который не боится полезть к слабой женщине... настоящего
мужчину...