"Анна Кирьянова. Охота Сорни-Най (журнальный вариант) " - читать интересную книгу автора

Пока ему удавалось скрывать свое болезненное пристрастие, но руки по утрам
дрожали все сильнее, лицо было пепельно-бледным, а к заветному шкалику
приходилось прикладываться все чаще. Он с ужасом думал о том дне, когда его
разоблачат, лишат работы, уволят... Чем больше он этого боялся, тем больше
пил, чтобы снять состояние мучительной тревоги. Жена у него умерла, детей не
было; в пустой комнатушке коммунальной квартиры он пил водку из граненого
стакана и вспоминал войну. К мирной жизни он не сумел приспособиться.
Этот студент его давно беспокоил. Еще на фронте у Сергея Ивановича
выработалось определенное чутье, которое знакомо многим солдатам. Без этого
чутья, способности предчувствовать и предвидеть смерть он погиб бы еще в
Сталинградской битве. Какое-то смутное и непереносимое чувство тревоги
заставляло его покинуть окоп за пару секунд до того, как туда падал снаряд.
Однажды он выпрыгнул из машины и пошел пешком, уступив свое место уставшему
бойцу. Машина подорвалась на мине, почти все были убиты или получили тяжелые
ранения. Через полгода фронта Сергей научился чувствовать и гибель
товарищей. Иногда он смотрел в лицо своего друга, однополчанина и вдруг ясно
осознавал, что тот - не жилец. Проходило несколько дней, и боец погибал от
вражеской пули или снаряда. Сергей не мог бы объяснить, по каким признакам
он чует смерть, но интуиция ни разу его не подвела. Бывало, появится в роте
новый солдатик. Крепкий, смышленый, стреляный воробей. Шутит, смеется,
сворачивает самокрутки с махрой... А у Сергея сердце сжимается ледяной
рукой; и точно - лежит уже солдатик неживой на обгорелой, измученной боями
земле... Многие старые солдаты обладали подобным чувством. В Бога и черта не
верили, а вот предчувствиям, проверенным на практике, полностью доверяли. И
когда Сергей Иванович впервые увидел первокурсника Дятлова, он ощутил
знакомое щемление в сердце и смертную тоску. Напрасно он ругал себя за
мистицизм, развенчанный Лениным и Энгельсом, напрасно списывал свои ощущения
на постоянную пьянку; он ясно чувствовал, что Егор - не жилец. Егор отлично
учился, занимался общественной работой, рос и продвигался; его портрет висел
на Доске почета; а хмурый фронтовик Сергей Иванович старался не глядеть на
эту фотографию - от нее веяло смертью, каким-то холодным ужасом. Впрочем,
комсомольский руководитель уверил себя в том, что у него не в порядке
психика. "Ничего, вот пойду в отпуск, уеду в деревню, пить завяжу, все
пройдет", - думал он каждый год и каждый год проводил свой маленький отпуск,
запершись в убогой комнатушке и непрестанно выпивая. Даже сегодня общение с
этим Дятловым заставило его удвоить дозу водки, чтобы немного унять страх и
тревогу.
...Егор даже не догадывался, почему Сергей Иванович так странно холоден
к нему и почти груб. Мало ли проблем у секретаря комсомольской организации
огромного института. Да еще этот тревожный звонок... Егор отправился домой,
прихватив в библиотеке пару нужных книг. Высокий белокурый юноша всегда мог
взять домой даже те книги, которые не полагалось выдавать на руки. Но
красота - великая сила, поэтому страшненькая библиотекарша в мужских очках
всегда шла ему навстречу. Она тайно надеялась, что когда-нибудь Егор заметит
ее и пригласит... Ну, хотя бы в скверик рядом с институтом, посидеть на
лавочке, съесть мороженое в вафельном стаканчике, немножко поболтать. Но
Егор почти не замечал некрасивую девушку и был с ней рассеянно-вежлив. Ему
нравились смелые, спортивные и веселые девушки с крепкими фигурами и
открытыми лицами. Честно говоря, ему нравилась одна-единственная девушка, но
поговорить с ней он пока мог только во сне. Эти сны, эти чудесные и немного