"Дмитрий Кириллов. Странные игры чародеев" - читать интересную книгу автора

женщины. Она неловко пыталась заставить повзрослевшую дочь делать уроки и
приходить домой хотя бы в 22.00. Она позволяла лениво мять грубыми лапами
своё тощее тело тупому и хамоватому гражданину, который появляется
примерно раз в пол года в расчёте на жалкие финансовые вливания в бюджет
семьи. Этот гражданин, работая электриком, по роковому недоразумению был
родным отцом Плюшки.
Ещё некоторое время назад Плюшка орала проклятья в адрес матери в
сторону своего окна, стоя в огромной луже, топая и пиная брызги. Мать не
дала денег на дискотеку, а там девушку ожидал самый прекрасный мальчик на
свете - Вася (как она поняла гораздо позже - недалёкий и вечно
кривляющийся червяк).
Сейчас, перегорев, она тряслась от холода и мучилась совестью.
Остановившись, она перегнулась через перила и посмотрела в свинцовую
воду.
По закону жанра ей должна была прийти мысль о бессмысленности бытия и,
как следствие - о самоубийстве. Но не пришла. Почему-то подумалось о том,
как её впервые назвали Плюшкой. Шурик назвал, Федотов, маленький и
сопливый, ещё в первом классе.
Резкий скрип тормозов резанул воздух.
- Вай, Магамет, смотри какая девочка, слушай...
Потом, покрываясь холодным, липким потом при одном воспоминании об этом
проклятом вечере Женька жестоко вынесла приговор самой себе: "Сама
виновата. Зачем подошла к распахнувшейся дверце, навстречу златозубым
фальшивым улыбкам? Зачем не бросилась бежать? Зачем?"
- Магомет, слушай, поиграл, дай брату поиграть. Вай, какие у неё...
Сейчас дядя Рустам тебе кое-что покажет...
И смех резкий, грубый. Женька с тех пор не может слышать мужской смех,
зажимает уши ладонями...
И боль, болит всё тело. Собственный крик рвёт барабанные перепонки,
переходит постепенно в сиплый хрип. А-а-а!!!
Над Женькой - серый дощатый потолок базы студентов-биологов, прихотливо
расписанный здешними графоманами. На краешке кровати рядом - насмерть
перепуганная Лена.


III


Всё в жизни когда-то бывает впервые. Этим утром Женька впервые
умывалась у колодца. Невозмутимый Пётр лил ледяные струи в подставленные
девичьи ладоши из помятого ведра. Причём по-богатырски щедро. Футболка
намокла и прилипла, и это делало явным, что у Плюшки оказывается
замечательная фигура. Пётр, стараясь не смотреть (будучи по-детски
застенчивым), блуждал взглядом по макушкам молодых сосёнок, над которыми
прошлым вечером вились упитанные жуки, носящие научное название нехрущ
июньский.
Затем его взгляд скользнул вверх, к голубоватым высотам и достиг
одинокого облачка, вокруг которого играли в догонялки два стрижа. На
стрижах взгляд Петра-орнитолога и остановился. Струи иссякли, и Женька
удивлённо подняла глаза цвета того неба, что было над ними.