"Алексей Кирносов. Свидание с морем " - читать интересную книгу авторапальцах. - Небесная танцовщица...
И тут Игорь впервые увидел прекрасную танцовщицу, летящую в стремительном танце. - Все-таки непонятно, - заметил он. - Как это получается? Ведь криво и косо, одно тоньше, другое толще, ни на какого человека не похоже, и вообще, простой сучок, а все равно красиво. Почему так, Иван Иванович? Иван Иванович потрепал его по волосам: - Сейчас, Игорек, ты приближаешься к величайшему открытию в своей жизни: красоте тесно в рамках действительности, она в них задыхается, красоте нужны широкие одежды твоего вымысла. Но это не значит, что твое творчество может противоречить действительности или что кору за тебя обязан сдирать кто-то другой. Иван Иванович мягко дернул мальчика за вихор и отошел к другим ребятам. - Во! - сказал Коля, подняв вертикально указательный палец. - Что "во"? - Те самые слова! К концу занятия только половина коры была снята с будущей танцовщицы. Игорь устал и вспотел. От долгого сидения согнувшись заныла спина и заболели плечи. Появился Дунин. Игорю показалось, что Дунин просочился в щелочку между камнями забора. - Помнишь? - Все время, - сказал Игорь. - Сегодня кино отменяется, после ужина будет массовка, картину не привезли. Встретимся на Фестивальной площади на скамейке у третьего никому ни слова. - Спрашиваешь. Что я, дурак? - Иногда немножко есть... Даже ей самой ни слова! Вся тайна успеха в соблюдении тайны. Сказал - и растаял за дверной сеткой. Глава седьмая Утром солнце деловито выбегает из-за горы, быстро поднимается к месту исполнения своих обязанностей и зависает там раскаленным белым шаром. Если одну секунду посмотреть на него раскрытыми глазами, потом минут пятнадцать ничего не будешь видеть, а в глазах появится резкая боль. Так что лучше не надо. Днем солнце плывет по небу довольно медленно. Но когда после ужина выходишь из столовой, оно прямо на глазах катится вниз, и не успеешь дойти до отряда, как светило проваливается в ущелье между головой и грудью Спящей Красавицы, и сразу спадает жара. Все меняется. Только что на дорожке лежала длинная тень от кипариса, и вдруг ее не стало. Ничто тебя не слепит, и можно больше не щуриться. Небо стало синим-синим, а горы розовыми. И главное, безо всякой команды наступила чудная, невыразимая тишина. Самые несносные девчонки перестали визжать. Не доносится из судомойки грохот кастрюль и ложек. Никто не вопит на весь лагерь: "Тетю Шуру не видали?!" Дневные птицы не перекликаются, а ночные цикады еще не включили свои звукогенераторы. Куда-то пропало чавканье насоса, который толкает по |
|
|