"Владимир Киселев. Девочка и птицелет " - читать интересную книгу автора

рукавов прямо на голое тело, как это теперь модно. И когда я все это надела,
я посмотрела в зеркало и снова подумала, как приятно быть девочкой, потому
что у мальчиков не бывает таких красивых, как у меня, косичек и таких темных
и блестящих глаз, какие есть только у меня и еще у моей мамы и больше ни у
кого на свете.
Мне позволили в это воскресенье поехать на прогулку за город с Витей и
Витиным папой. У Витиного папы собственная "Волга" зеленого цвета, с
негритенком, который висит на пружинке перед ветровым стеклом, и с
дополнительной желтой фарой, которая, как сказал мне Витя, называется
антитуманной и светит в тумане.
Витин папа, Леонид Владимирович, сел за руль, Витя - рядом с ним, а я -
на заднем сиденье. Витин папа совсем не похож на Витю. Правда, может быть,
лицо его очень меняют очки в темной толстой оправе и борода. У него борода
небольшая. И внизу ровно отрезанная лопатой. Если бы он сбрил бороду и снял
очки, может, он был бы больше похож на собственного сына.
Мне очень хотелось спросить у Леонида Владимировича, почему он едет на
прогулку, если он сам говорил, что он и сотрудники лаборатории днем и ночью
работают над поисками катализаторов. Но я промолчала, потому что подумала,
что такой вопрос был бы бестактностью. Может быть, он устал - взрослые
быстро устают и нуждаются в отдыхе. А может быть, он, как я, даже по дороге,
на прогулке, мечтает о своей работе.
Достаточно было мне представить себе, что у Витиного папы такие же
мечты о работе, как у меня, и я уже покраснела и не могла бы посмотреть ему
в глаза. Как это хорошо все-таки, что люди не могут читать мысли друг друга.
Иначе жизнь стала бы совсем невозможной.
Но как бы на меня смотрели и Витин папа и Витя, если бы
они узнали, что в ту самую минуту, когда мы отъехали от дома, я даже не
замечала, куда мы едем, потому что представляла себе, как я в банку, где у
нас мокнут полимерные пленки, капнула из пипетки одну капельку раствора
обыкновенной соли. И вдруг пленки стянулись, укоротились в несколько раз. Мы
в нетерпении вытаскиваем нашу искусственную мышцу, чтобы посмотреть, что с
ней случилось. Сначала мы хотим ее растянуть, но она не поддается.
"Что бы это значило?" - говорит Витя и бросает пленки в банку со
щелочью.
Пленки на глазах вытягиваются, увеличиваются, как живые.
Мы показываем нашу искусственную мышцу в лаборатории, где работает
Витин папа.
"Это все Оля, - говорит Витя. - Это она придумала испытать как
катализатор раствор соли".
"Не может быть!" - говорят научные сотрудники лаборатории, а Леонид
Владимирович хватает себя за бороду, перехватывая ее пополам, так что нижний
конец распускается как павлиний хвост, и говорит:
"Это замечательно! Это удивительное открытие. Можно сказать, событие
эпохи. Мы сейчас же проверим его в нашей лаборатории".
Но в лаборатории ничего не получается.
"Сколько вы насыпали соли?" - строго спрашивает Витин отец.
"Я не помню, - отвечаю ему я и сама пугаюсь. - Щепотку. Я ее перед тем
не взвешивала".
"Как же это ты? - сердится Витин папа. - А где ты брала соль?"
"В нашей солонке".