"Владимир Киселев. Девочка и птицелет " - читать интересную книгу автора

обыкновенной кухонной соли, и на поверхности выделился слой мыла. Это мыло я
собрала и отжала через марлю, а потом спрессовала его, положив между двумя
слоями фанеры и усевшись сверху. Получился такой мыльный блин. Да, чуть не
забыла, я добавила в это мыло мятных капель, и у меня мыло - мятное. Пена
даже холодит кожу.
Я умылась собственным мылом, выпила стакан молока, съела ломтик хлеба,
намазанный маслом и медом, и пошла в школу с готовым планом, как отомстить
Коле. На эту мысль меня натолкнули "Приключения Тома Сойера". Я давно эту
книжку читала, но хорошо помню, как там Бекки, когда обиделась на Тома,
стала разговаривать с каким-то мальчишкой, которого Том вздул.
Вообще это очень хорошая книжка, и там много полезного. Непонятно
только, какого возраста этот Том Сойер. То он ведет себя, как первоклассник,
то вдруг вступает в "Общество трезвости", как взрослый, то рассуждает, как
маленький ребенок, то как вполне разумный человек. Нет, я понимаю, что это
может быть: я замечала, что мои одноклассники иногда рассуждают, как
маленькие дети, а иногда - как старики, но все-таки хотелось бы точно знать,
сколько лет ему было, когда он с Геком Финном нашел в пещере сокровища.
Я шла очень медленно и пришла к самому началу урока. Коля уже был в
классе. Он вернулся на заднюю парту. Я этого ожидала и все-таки надеялась,
что он этого не сделает.
Я села на место и услышала, как в классе зашушукались.
На первом уроке наш математик Климент Ефремович вызвал меня и задал
задачу - довольно простую, я знала, как ее решить, но все равно она у меня
не получалась, потому что я допустила глупую арифметическую ошибку: от 82
отнять И я написала 72, и из-за этого вышел неправильный результат.
А сбилась я потому, что в классе, пока я отвечала, время от времени
возникал, как говорит Елизавета Карловна, "нездоровый смех". Смех этот
вызывал Сережа. У него насморк, и он научился каким-то особым образом
сморкаться в платок. При этом он носом издает звук, похожий на звук трубы -
в начале низкий и громкий, а заканчивается он таким тоненьким писком.
Если бы кто-нибудь другой так высморкался, то не обратили бы внимания
или удивились и даже сказали, что так сморкаться неприлично. Но когда это
делает Сережа, все вокруг смеются и считают, что это очень остроумно, потому
что все и всегда ждут от него смешного. И он так к этому привык, что когда
хочет сказать что-нибудь серьезное, а вокруг смеются, так он уже даже не
обижается.
Климент Ефремович несколько раз подозрительно посмотрел на Сережу, но
промолчал. У Сережи в самом деле был насморк, и, очевидно, Климент Ефремович
не решился делать замечание человеку за то, что тот странно сморкается.
Затем он просмотрел на доске мое решение и спросил:
- В чем тут ошибка? Кто скажет?
В классе первыми поднялись две руки: Лены Костиной и Коли Галеги.
- Вот, значит, как? - удивился Климент Ефремович. - Ну скажи, скажи, -
предложил он Коле.
Коля сказал, что я неправильно отняла и что поэтому результат у меня
получился неверный.
- Так, - сказал Климент Ефремович. - Нужно быть внимательней. Дай
дневник.
Я дала дневник, и он мне все-таки поставил четверку. Я много раз
замечала, что Климент Ефремович ко мне несправедлив. Но в хорошую сторону.