"Владимир Леонтьевич Киселев. Воры в доме (Роман) " - читать интересную книгу автора

Нет, Гриша не встречал такого солдата. Их часть тоже была большой.
Они медленно шагали по улице; Гриша не забывал подносить руку к
козырьку при встрече со всяким военным старше его в звании и с
удовольствием разговаривал на своем родном, плавном и мягком, певучем
украинском языке.
- Это вы напрасно так беспокоитесь, - говорил он. - Не стоило и
приезжать. У нас тут замечательная военная медицина, и с сыном вашим будет
все вполне благополучно.
- Мать волнуется, - отвечал Коваленко. - Жена моя, значит. Один он у
нас. Один сын как один глаз.
Он не говорил о том, как встревожен он сам, как любит сына, как ждет
с ним встречи и страшится ее, но Гриша все это понял по тому, как дрожал
голос Коваленко, когда говорил он о сыне, как хмурились брови и дергались
губы. И хоть сын Коваленко был солдатом-первогодком и заболел чем-то
таким, а Грише Кинько было присвоено звание старшего сержанта и он получил
благодарность командования, а он, Гриша, поменялся бы с этим сыном и
званием и благодарностью, лишь бы иметь такого отца.
Гриша не помнил своего отца. Погиб на фронте. И мать умерла, когда он
ходил в седьмой класс. А человеку нужен отец, думал Гриша. Нужен отец,
чтоб он вот так волновался и скрывал это, если с тобой что-либо случилось,
и мать, чтобы послать отца к сыну за тысячу километров.
Вспомнились Грише его Украина и степи Украины. Ровная, широкая,
благодатная земля - такая любимая, что горло сжимает, когда вспомнишь, как
по дозревающим хлебам прокатит волны ветер, как обдаст лицо горячим
воздухом, насыщенным медвяным, чуть горьковатым запахом цветущей желтой
сурепы, розовой повители и перистой полыни... Вдоль Буга - цепочкой
курганы - могилы казачьи, а вот и скрытая в густых вишневых садах Чернятка
с белыми - самыми белыми в мире! - стенами хат. Из далеких и близких сел
приезжают сюда за белой глиной, которую копают здесь в глубоких
колодцах, - в Китае называют эту сверкающую снежной белизной глину
каолином, а на Винничине - "черняткой", по имени села. Четыре раза на год
мать белила хату.
Он вспомнил свою мать - колхозную доярку, у которой постоянно болели
пальцы, тихую, молчаливую, по хате она всегда ходила на цыпочках и только
иной раз подойдет к Грише, когда сидит он за уроками, проведет жесткой,
натруженной рукой по волосам и щеке и скажет: "Учысь, учысь, сынку... А я
йисты зготую. И повечеряемо вдвох..." Она всегда говорила: позавтракаем
вдвоем, пообедаем вдвоем, поужинаем вдвоем. Видно, когда ждала отца с
войны, мечтала, что втроем с мужем и сыном будет это делать. И никогда не
забывала, что остались они вдвоем.
- Я вас подожду, - предложил Гриша Коваленко, - и покажу вам дорогу,
когда вы узнаете адрес части.
- Спасибо за ласку, товарищ старший сержант, - с достоинством
поблагодарил Коваленко.
Спустя некоторое время он вышел из комендатуры, повеселевший и
потный.
- Все узнал, - сказал он, утирая лицо платком. - А вышел я, чтоб вы
не беспокоились. Комендант позвонил по телефону на этот самый почтовый
ящик, и сказали, что сыну уже лучше. Уже ходит, - сказал он так, как,
вероятно, говорил, когда его Гриша делал свои первые шаги в отцовской