"Владимир Леонтьевич Киселев. Воры в доме (Роман) " - читать интересную книгу автора

- Так что ж, - вдруг спросил Садыков. - Так и пропал после того граф
Глуховский? - Он смотрел вниз на пробку от коньяка. Он резал ее поперек
новым тупым столовым ножом с серебряной ручкой.
- Не знаю, - сдержанно ответил Шарипов. - Мне больше не приходилось
заниматься этим делом.
- Но если бы он попался... Я думаю, ты бы знал?..
- Совсем не обязательно, - оказал Шарипов. - Как ты знаешь, каждый у
нас занимается своим делом... - Он помолчал и, не удержавшись, добавил: -
И мы никогда не расспрашиваем друг друга.
Садыков разрезал пробку, смел ее со скатерти в ладонь и бросил в
тарелку с остатками салата.
- Ты сапоги еще носишь? - спросил он внезапно. - Или только
полуботинки?
- Случается, и сапоги, - ответил Давлят настороженно.
- Это я почему спрашиваю? Это я потому спрашиваю, что мне теперь
сапоги ни к чему. В машине езжу. Пешком не хожу. А на склад Главторгснаба
поступил замечательный товар. Только очень мало. Совсем мало. Я сказал
оставить для меня. У меня там знакомство. Но мне не нужно. Тебе уступлю.
Такой товар, что сапоги будешь носить ты, а потом дети, а потом внуки. И
все будут новые. Ты женат уже? - спросил он вдруг быстро и трезво.
- Нет еще.
- Дети и внуки будут носить, - снова повторил Садыков. - Если дед
Иван сошьет. Поедем? Ты такого товара еще не видал.
Он вышел в соседнюю комнату и громко, так, чтобы услышал Шарипов,
сказал в телефонную трубку:
- Машину Садыкову.
Сейчас же вернулся и самодовольно предложил:
- Пойдем на улицу. Машина уже внизу.
По дороге, откинувшись на заднее сиденье "Волги", он долго
рассказывал Шарипову о деде Иване, замечательном сапожнике.
- У меня работал. В сапожной мастерской. Когда я военторгом
командовал. Теперь не то. Теперь в районной мастерской работает. Старый.
Но если я скажу, сапоги сделает.
По словам Садыкова, этому старику было чуть ли не сто лет; он шил
сапоги генералам и офицерам русской армии в Кушке, еще задолго до
революции, сам генерал - забыл как звали, немецкая фамилия - наградил
мастера ста рублями за парадные сапоги.
Машина остановилась, но Садыков остался на месте, загораживая выход
Шарипову.
- Трудное это было время, когда мы служили вместе, - сказал он со
вздохом. - Но хорошее. Хорошее потому, что мы всегда говорили правду.
Только правду...
- То есть как? - насторожился Шарипов.
- А так... Просто мы работали не ради денег, а ради правды. Ну, давай
посмотрим товар.
Товар и впрямь оказался редкостным - необыкновенно эластичный и
прочный хром, издававший тот особый, ни с чем не сравнимый запах, по
которому знаменитая французская парфюмерная фирма назвала лучшие свои духи
"Русской кожей". Хороша была и подошва - толстая, словно литая.
Дед Иван, лысый, болезненный старичок с монгольской раздвоенной