"В.М.Киселев. Месяц в Артеке" - читать интересную книгу автора

женщины и старики, чаще дети, и все - с ведрами. У колонок иногда возникали
разговоры, обитатели вели их медленно. И расходились медленно. Полный
контраст с пионерской суетой сует.
Густо-фиолетовая тень акации незаметно переползала с одной улочки на
другую. Разморило, и она сама вздремнула, пока около не пристроились
мальчишки в тюбетейках. Тюбетейки напомнили про Восток, про Туву, про землю
мамы.
Соседи, к ее удивлению, затараторили про Крейзера. Она услышала, что
дивизия генерала первой вошла в освобожденный Симферополь. Было неясно, где
же успели заполучить мальчишки историческую справку. Знатоки рассуждали о
том, что войска не могли ворваться в город по узкой улочке. Она
прислушивалась, полузакрыв глаза, и жмурилась до тех пор, пока воображение
не стало омрачать городской пейзаж. Двое прохожих постепенно запрудили
тротуары и дорогу, потом они же повалили густыми толпами солдат и офицеров.
На стоянке "Икарусов" загромыхали бронетранспортеры. Бабенка, семенившая с
кошелкой, мигом похудела, стала старушкою и кинулась, уже без ноши, на шею
ближайшему солдату, - с забинтованной головой. Контуры военных картин
прочерчивались, правда, расплывчато и трудно, совсем не так, как четкие
линии мирной жизни, - балетных сцен или приключений Маленького принца. Но
все-таки прочерчивались. И на забинтованном виске солдата проступила
кровь...
Дивизия генерала Крейзера врывалась в город около нее недолго. Опять
засветились сарьяновские краски, опустел перекресток, с новой силой
зазвенела птичья перекличка слетовцев-артековцев. Да, теперь уже артековцев!
Когда она дома торопливо собиралась на слет, папа то и дело повторял:
- Запомни: после Алушты будет Рабочий уголок, мы отдыхали там, когда
тебе было всего пять лет. Это место твоего рисунка, который впервые нам
запомнился: ты ведь начала тогда прямо с балеринок!
И через минуту снова:
- За Алуштой увидишь Рабочий уголок...
Папины справки-наставления вспоминались всю дорогу. Но когда Алушта
осталась позади, море придвинулось к их "Икарусу" так близко, что все
спортсмены - и она первая - с восторженными кликами поприлипали к окнам,
забыв про все на свете, вбирая в себя лишь одно - блескучую голубизну.
Рабочий уголок, где появились на свет ее памятные балеринки, бессовестно
промелькнул поэтому где-то под горой и остался незамеченным. Про папины
наказы она вспомнила снова только в сумерках, когда их автобус вдруг
повернул на спуск, и Наташа с улыбкой - в ее голосе услышалась и улыбка -
сказала с расстановкой: - Вот мы и доехали!

II

Чернильная тьма над морем и ослепительная столовая остались позади.
Наташа сдала сборную в "Озерную" дружину, и они пошли в свой "Прибрежный"
лагерь.
- Оформлю тебя завтра. Теперь первый отряд в сборе: ты последняя. Наш
корпус называется "Фиалка", твоя комната десятая.
"Наш корпус называется "Фиалка"", - Наташина фраза прозвучала музыкой.
Хотя Артек уже засыпал - прохожие попадались редко, - сверху действительно
доносилась музыка. Они без конца лезли в гору: то лесенки, то крутые