"Эфраим Кишон. Из сборника 'Рассказы о путешествиях'" - читать интересную книгу автора

супруги и указал нам на лифт.
- Пардон, ваше превосходительство - на какой этаж изволите? - спросил
лифтер.
- На третий, профессор.
Мы уже считали, что все в ажуре, но чуть позже я допустил крупную
ошибку. Когда мы снова появились в холле, нам попался навстречу еще один из
членов комитета по встрече:
- Позвольте мне, профессор, познакомить вас с председателем моего
личного секретариата, - сказал я, указывая на свою супругу.
К моему удивлению, упомянутый господин ограничился одним лишь беглым
целованием руки, после чего отвернулся, заметно разгневанный.
Приемный советник Штайн, видевший эту сценку, поспешил к нам:
- Уж не обратились ли вы к этому господину с титулом профессор?
- Да.
- Б-же мой! Вы же его смертельно оскорбили.
- Но чем?
- Поскольку он и в самом деле профессор...
Очевидно, мы слишком быстро решили, что освоились с австрийскими
порядками и даже не подумали о том, что тут где-то еще могли быть люди,
которые преподавали в университете и действительно являлись профессорами.
- Но как же я должен был его величать? - робко поинтересовался я.
- По меньшей мере, надворный советник, профессор университета,
приват-доцент доктордоктор. Это абсолютный минимум.
Я немедленно поспешил к столь тяжело раненому мною с поклоном:
- Высокочтимый господин надворный советник, профессор университета,
приват-доцент доктордоктор - как ваши дела?
- В порядке, - кивнул упомянутый, и его голос заметно потеплел. -
Спасибо, профессор. Вы, очевидно, только недавно сюда прибыли, а?
- Вы совершенно правы, господин надворный советник, профессор
университета, приват-доцент доктордоктор...
Наконец-то я избрал правильный тон. Это было несколько утомительно,
однако, не без пользы, и я начал понимать, почему сейчас так много
австрийцев чувствуют себя счастливее, чем перед войной. Через два дня я
поймал себя на чувстве неприязни к людям, пропускавшим мои титулы доктора
или профессора. Каждому свое, если позволите. Моя супруга, самая лучшая из
всех жен, также ввела себе в привычку, всякий раз, когда речь шла обо мне,
вплетать ненавязчиво "мой муж, старший литературный советник". Я же за это
называл ее " -> доктор музыкологии" (играет же она немного на фортепьяно).
В титулах есть еще нечто такое, что невозможно отрицать. Сидишь,
например, в холле отеля, видишь некоего юного профессора в униформе
мальчика-лифтера с визиткой в петлице и слышишь, как он зовет: "Профессора
доктора Кишона к телефону, пожалуйста!". Против такого и возразить нечего.
Можно позволить ему многократно пробежать по всему отелю и порадоваться этим
выкрикам. А если есть настроение, можно и самому себя позвать подобными
выкриками.
Ничего удивительного, что у нас буквально разрывалось сердце, когда
настал час нашего расставания со столицей Республики Австрия.
- Профессор, - обратилась ко мне жена, когда мы садились в самолет
авиакомпании Эль-Аль, - как здесь было чудесно.
- Просто здорово, госпожа доктор, - сказал я, целуя ее руку. - Целую