"Эфраим Кишон. Рассказы из цикла 'Смерть на проводе'" - читать интересную книгу автора

Мы оцепенели от ужаса и смущения. Доктор Зельманович посещал нас в
среднем раз в пять лет, и расценивал это как особую честь, которую только в
состоянии оказать человек. В гостиной, которая была завалена многослойной
кучей белья, оказанную честь выразить было невозможно.
Первой спохватилась самая лучшая из всех жен. "Быстро все вещи наружу!
Мама мне поможет. А ты задержи их в дверях как можно дольше".
Поскольку я единственный писатель в семье, вследствие чего считаюсь
находчивым врунишкой, само собой разумеется, что такое задание было дано
именно мне. Я открыл дверь, поприветствовал верховного судью с супругой
столь же сердечно, как и многословно, пригласил их в прихожую активной
жестикуляцией и изысканными стилистическими оборотами, разговаривая как
можно более громким голосом, чтобы покрыть шорохи от переноски белья,
раздающиеся внутри дома.
Спустя некоторое время г-жа Зельманович выразила пожелание присесть.
К счастью, я как раз в это время услышал покашливание моей жены, что
было условным знаком, означающим, что наши гости могут пройти дальше.
Мы сели в наспех восстановленной гостиной, и пока моя теща торопливо
осведомлялась, что пожелают гости - чай, кофе или какао, - жена вкратце
прошептала мне на ухо, что она перетащила белье в соседнюю комнату,
поскольку не могла знать, хватит ли времени, но главное, что вещи убрали.
Не сказать, чтобы наша беседа с гостями была оживленной. Скорее, царила
тишина, которая внезапно была нарушена необычным шорохом. Шорох не
прекращался. Как можно было предположить, он шел от зубов г-жи Зельманович,
которые стучали.
"В этой комнате дов-в-в-в-вольно прохладно", - с трудом выдавила она и
поднялась. На нижней части ее одежды было заметно большое темное пятно,
которое к верху становилось светлее. Также и все прочие, находящиеся в
комнате, стали испытывать легкую дрожь. Я и сам не был исключением.
"Что-то в вашем доме необычно сыро" - заметил доктор Зельманович и
несколько раз чихнул.
Но пока я собирался ему возразить, произошло нечто страшное: из
соседней комнаты темным, но широким ручейком потекла вода, - прямо под
ковер. Доктор Зельманович, один из самых выдающихся правоведов нашей страны,
встал, чтобы попрощаться. Его жена, как я уже заметил, встала еще раньше.
"Побудьте же еще немного, - пролепетала самая лучшая из всех жен и
зашлепала к двери, чтобы остановить гостей. Но они не остались. Они ушли.
Они ушли не попрощавшись. Полагаю, что свое среднестатистическое посещение
один раз в пять лет они постараются уменьшить еще больше.
Мы же, оставшиеся, бросились на борьбу с надвигающимся потоком и с
помощью баррикад из мебели понемногу ввели его в берега. А как еще мы могли
его победить?
И вот тут-то мне пришла в голову спасительная мысль. Я приносил из
соседней комнаты охапки белья, собирал ими напирающую воду, выносил эти
полностью напитанные водой тряпки в сад и развешивал их под непрекращающимся
дождем на протянутые там веревки, провода и кабели. Рано или поздно дождь
все равно прекратится и солнце выйдет из туч. Тогда белье высохнет. И тогда
мы сможем его спокойно снять и сжечь.


Погладить - это только сказать легко.