"Г.В.Кисунько. Секретная зона: Исповедь генерального конструктора " - читать интересную книгу автора

"ГЕНЕРАЛЬНОМУ СЕКРЕТАРЮ ЦК КПСС ГЕНЕРАЛИССИМУСУ СОВЕТСКОГО СОЮЗА
ТОВАРИЩУ СТАЛИНУ ИОСИФУ ВИССАРИОНОВИЧУ

ДОРОГОЙ ИОСИФ ВИССАРИОНОВИЧ!

Не могу больше молчать о, мягко говоря, вредительских действиях
руководителей разработки системы "Беркут" доктора технических наук Кисунько
Григория Васильевича и кандидата технических наук Заксона Михаила
Борисовича...".
Далее в трех специальных разделах излагались "факты вредительства". В
левом верхнем углу - резолюция: "Тт. Рябикову, Устинову, Еляну. Разобраться
и доложить.
Л. Берия".
Прочитав весь текст кляузы и резолюцию, я, прежде всего, обратил
внимание на то, что письмо, адресованное Сталину, попало прямо к Берия.
Хорошо это или плохо? Скользнул взглядом по серым, с разрывами тучам,
клубившимся в куске февральского неба, выхваченном оконным проемом
министерского окна. На миг окно показалось маленьким и зарешеченным. Да,
теперь я не только сын врага народа, раскулаченного в 1930 году и
обезвреженного органами в 1938 году. Теперь я и сам враг народа и мне, может
быть, уже намечено где-то помещение с таким окошком.
Эти мои размышления были прерваны Савиным, который протянул мне
прошнурованный блокнот для секретных черновиков, в котором на первом листе
было написано начало будущего ответа Д. Ф. Устинова на резолюцию Берия:
"Товарищу Берия Лаврентию Павловичу.
По Вашему поручению от... 1952 года "... докладываю..."
Далее листы блокнота были чистыми. Устинов распорядился, чтобы Савин
предложил мне лично составить текст ответного письма с научно-технической
аргументацией по пунктам обвинений во вредительстве, выдвинутых против меня
и Заксона. Но при этом официально исполнителем документа должен считаться
Савин.
А ведь министр запросто мог отписаться в том смысле, что мы, мол,
чистые производственники, работаем по технической документации КБ-1,
подчиненного Третьему Главному управлению при Совмине СССР, и поэтому не
компетентны судить о научно-технической деятельности специалистов КБ-1. И
пусть бы разбирались в этом деле начальник ТГУ (Третье Главное управление)
Рябиков и начальник КБ-1 Елян.
Много листов было исписано и зачеркнуто, прежде чем я вернул Савину
блокнот с окончательным чистовым вариантом текста.
Савин тут же вызвал секретчика, приказал срочно отпечатать документ в
машбюро, а меня попросил подождать, чтобы лично проверить машинописный
текст. Все это было сделано очень быстро, и Савин, прощаясь со мной, сказал,
что письмо Устинова будет сегодня же с нарочным доставлено Берия с пометкой
"Серия К", что означает "вручить лично".
После этого я вернулся к своим обычным делам, но где-то в глубине
сознания не унималась тревога от того, что существуют еще два экземпляра
злополучной кляузы с резолюцией Берия, адресованные Рябикову и Еляну.
Смутная тревога стала явной, когда ко мне заявился майор
госбезопасности, формально числившийся замначальника комплексного отдела по