"Г.В.Кисунько. Секретная зона: Исповедь генерального конструктора " - читать интересную книгу автора

оконца, как тогда в министерстве у Савина. А может быть, мне и Заксону
повезет и нас просто переведут в спецконтингент 32-го отдела?
Теряясь в подобных догадках, мог ли я предположить, что донос об
"антенном вредительстве" обрастет новыми "фактами", которыми Берия займется
лично?
К Берия меня вызвали в конце февраля 1953 года с полигона Капустин Яр,
как выяснилось, уже по другому навету.
Чтобы вылететь в Москву, мне пришлось добираться до аэродрома Гумрак на
вездесущем По-2, который прочно прижился на полигоне с тех пор, как С. А.
Лавочкин проводил здесь автономные испытания зенитной ракеты В-300 для
"Беркута". На этом самолетике пилот Щепочкин раньше любого полигонного
летчика-поисковика ухитрялся находить упавшие остатки ракеты, обозначить
места падения приметными знаками, прихватить наиболее важные узелки ракеты и
ее аппаратуры, доставить их лично своему генеральному конструктору.
Сейчас Щепочкин продолжал выручать полигон и "почтовые ящики" тем, что
мог слетать куда надо в любое время и в любую погоду.
В день моего вылета он подрулил на своем обутом в лыжи По-2 прямо к
проходной площадки Б-200, - и вот мы уже как на такси мчимся над сверкающей
снежными искрами степью, над дорогой, проложенной грейдером прямо по
заснеженной целине.
Сейчас, когда над ней уже поработали февральские вьюги, дорога
превратилась в плотный снежный бугор, лентой вьющийся по степи, и если снова
пускать грейдер, то лучше всего рядом со старой дорогой.
Так за зиму здесь появилось рядом несколько заваленных снегом не
проходимых ни для какого транспорта бывших дорог, и лишь когда сойдет снег,
разберутся водители, где настоящая дорога.
Когда грейдерный "плужок" пропашет в снегу дорогу - радость не только
людям с площадок, которые могут теперь добраться в поселок Капустин Яр, где
есть баня и буфет, где никто не имеет понятия о полигонном сухом законе.
Радость наступает и для степных зайцев, когда раздается стрекот
трактора, вышедшего в степь с грейдером. Дошлые зверюшки знают, что после
этого большого, только на вид страшного грохотуна останется широченная
полоса свободной от снежного покрова целинной травки.
Правда, заячье пиршество на травке иногда прерывается
темно-зеленоватыми, тарахтящими как трактор коробками, которые быстро
проносятся по травке, оставляя за собой противно пахнущие струйки теплого
воздуха. Ночью они на бешеной скорости гонят впереди себя по снегу, словно
огромного зайца, пятно слепящего света, и тогда бывалый заяц знает, что
нужно поскорее убегать в сторону и от дороги и от света, притаиться за
снеговой кочкой и переждать. А зазеваешься - выдвинутся из темно-зеленых
коробок отвратительно блестящие черно-синие палки с дырками на концах и
начнут изрыгать из своих дырок огонь, грохот и заячью смерть.
Но вот По-2 свернул от заброшенной людьми и зайцами дорожной трассы, и
я невольно залюбовался наплывавшей под крыло бескрайней снеговой равниной и
бегущей по ней внизу впереди самолета полукружной дугой беспорядочно
вспыхивающих и потухающих искр, словно бы взбиваемых на снегу падающими на
него лучами.
Вспомнил запорожскую степь, край моего детства. Там куда ни глянь -
видно, что степь и вдалеке не кончается, а закрывается каким-нибудь бугром,
разделяющим две речки или степные балки. И хочется выйти на этот бугор и