"Бранко Китанович. Человек, который не знал страха " - читать интересную книгу автора

Две немецкие девушки-антифашистки, еще перед войной нашедшие
политическое убежище в Москве, поведали Кузнецову об особенностях обхождения
с женским полом в их стране.
Искусный московский ювелир изготовил перстень с монограммой Пауля
Зиберта.
Не надо забывать, что "лейтенант Зиберт" готовился играть роль бывалого
фронтовика, который, оказавшись в тылу, живет на широкую ногу благодаря
неисчерпаемым финансовым возможностям "Виршафтскоммандо", занимавшейся
ограблением оккупированных районов и их населения.
Кузнецов часами тренировался перед зеркалом, отрабатывая и шлифуя
движения, позы, манеры. В этом деле все было важным. Например, если в
советской армии при положении "смирно" руки надо крепко прижать вытянутыми
вдоль туловища, то в немецкой армии, по аналогичной команде, к телу
прижимаются лишь ладони, локти разводятся в стороны, а грудь выгибается
колесом вперед.
Неожиданно помогло то, что Кузнецов до этого не был военным. Доведись
ему быть кадровым советским офицером, осваивать до автоматизма строевые
приемы немецкой армии ему было бы гораздо труднее.
Еще в средней школе Николай стремился выработать собственный метод
овладения учебными дисциплинами. Сейчас он также придумал своеобразный
способ перевоплощения в образ другого человека: он внушил себе, что в том,
что он учит, нет ничего нового, что все это с ним случалось, когда он был
Зибертом, и сейчас ему надо не учить все заново, а лишь освежить в памяти,
вспомнить.
И так из часа в час, изо дня в день...
Зубрежка воинских уставов, чтение многочисленных иллюстрированных
изданий, просмотр трофейных кинофильмов и вновь зубрежка, но уже с
поправками и коррективами после встреч с настоящими гитлеровскими офицерами.
Он избегал чтения советской литературы, чтобы не выйти из роли, не
сойти с пути, на котором чувствовал себя все увереннее, ограничивался беглым
просмотром московских газет.
Все на нем должно было быть немецким - от носков до носового платка, от
ручки и карандаша до записной книжки, от бумажника до майки. Китель, брюки,
шинель, плащ - все это было подлинно немецкое, как и кожаные сапоги,
купленные в Германии. Лишь золотые часы у него были швейцарского
производства, что должно было служить одним из свидетельств его
"аристократического происхождения".
На одной из последних встреч с высшим руководством Центра Кузнецов
произвел сильное впечатление на присутствовавших. Выглядел настоящим
прусским офицером, вскормленным фашизмом.
Вот как описывает свою первую встречу с Кузнецовым Альберт Цессарский,
врач партизанского отряда "Победители":

"Я не верил своим глазам. Он горделиво задрал голову,
выпятив вперед подбородок, на губах его играла презрительная
усмешка. Одет он был в безукоризненно отглаженную немецкую
униформу.
В первое мгновение мне было неприятно видеть его таким.
Чтобы сгладить это впечатление, я спросил его шутливым тоном:
- Как вы себя чувствуете в роли такого франта?