"Андрей Кивинов, Федор Крестовый. Каникулы строгого режима " - читать интересную книгу автора

вернувшийся из больнички зэк.
- Таким указчикам - хер за щеку, - беззлобно парировал прапор.
- Вот так всегда: считают как деньги, охраняют как золото, обращаются
как с дерьмом.
Зэки вяло и вразнобой засмеялись.
Майор расписался в бумагах начальника конвоя, фиксируя, что пополнение
принято, и небрежно махнул рукой: "Поехали!"
Колонна медленно тронулась в направлении штрафного изолятора под
конвоем инспекторов безопасности. Первую "брачную" ночь новым сидельцам
предстояло провести именно там, в ШИЗО, хотя они пока ни в чем не
провинились. Просто так было удобнее начальству - переночуют на деревянных
нарах, а завтра - в карантин, где получат постельное белье и робы.
По дороге осужденные зачарованно крутили головами, словно туристы,
впервые попавшие в Диснейленд. Теперь это был их дом, и, естественно, всем
хотелось знать, насколько он благоустроен и уютен. Из аттракционов
встретилось лишь футбольное поле с сиротливыми островками прошлогодней травы
и воротами без сеток. Правда, можно развлечься шопингом в небольшой лавке,
сооруженной из стройвагончика. Если, конечно, на счету есть положительный
баланс. А в остальном ничего неожиданного. Ни американских горок, ни пабов с
"Макдоналдсами", ни бассейна с шезлонгами. Традиционные вышки по периметру с
постоянно кемарящими на них автоматчиками, унылая промзона, пищеблок с
неистребимым запахом гнили и хлорки, баня, карантин, мрачные жилые бараки
времен пугачевского восстания, жаждущие ремонта, как алкаш утреннюю бутылку
пива. Двухэтажный штаб с российским триколором на крыше... Одним словом,
скучно, как на партсобрании. Но при этом относительный порядок - ни мусора,
ни собачьих кучек, ни окурков. Белые поребрики вдоль газонов. На центральной
аллее - наглядная агитация в виде плакатов кустарного производства. Видимо,
сотворенных самородками-живописцами из числа заключенных. Талант у творцов
был недостаточно велик, но художественные замыслы - несомненно благородны.
Вот краснолицая девочка-мутант (то ли с косичками, то ли с рогами)
протягивает костлявые ручонки, словно за подаянием. Надпись: "Я жду тебя,
папа!"
А вот страшный, как романы Стивена Кинга, каторжанин в мятой робе.
Приложив замшелую ладонь ко лбу, он с тоскою смотрит на тайгу. Слоган:
"Найди свою новую дорогу". (Правильным был бы другой: "Сколько волка ни
корми...") Еще один самодельный шедевр красовался на стене штаба - старуха
Изергиль, она же Шапокляк, она же процентщица, жадно таращится на
проходящих, словно некрофил на похоронную процессию: "Возвращайся домой
поскорее, сынок!"
Процессу "перековки" зэков, надо полагать, помогали еще и лозунги,
сохранившиеся с доперестроечных времен, словно наскальные рисунки в пещере
неандертальцев: "Работа - обязанность, план - достоинство, перевыполнение -
честь!"
- Это про какой план? - негромко спросил молодой Милюков у старшего
соседа.
- Афганский. Реальная трава. С одной затяжки палубу качает...
"Качество продукции - верный путь ее реализации!" Это уже над воротами
в промзону. Весьма актуально, учитывая, что основной продукцией,
производимой осужденными, были ритуальные товары, проще говоря - гробы.
Понятное дело - никто не купит некачественный гроб. Гроб выбираешь один раз