"Диана Кизис. Последний штрих " - читать интересную книгу автора

нее был, как у растоптанной коробки с черникой.
Во время моего разговора с Заком другая моя лучшая подруга, Брин,
сидела рядом на диванчике, лакомилась зелеными оливками и вопросительно
смотрела на меня. Когда я пересказала ей, что сообщил мне Зак, она вскочила,
схватила ключи и сумочку и кинулась к двери. Я бросилась следом, влезла в
машину Брин, застегнула ремень безопасности, затем зажмурилась и постаралась
все обмозговать. Мне казалось, что, если я не возьму себя в руки, машина
разверзнется и поглотит мой живот, легкие, руки, ноги, голову. А мой мозг,
вращаясь и щелкая, упадет на кожаное сиденье, и я буду обречена вечно ездить
в "вольво" Брин на переднем пассажирском кресле.
Теперь, когда я вспоминаю свои тогдашние чувства, мне становится
любопытно, как бы я прореагировала, скажи мне Брин, что вскоре я утрачу
всякое чувство приличия и причиню другим ужасную боль, испытывая при этом
неподдельную радость? Но тогда я даже не подозревала такой вероятности: ведь
я, Джесси Холтц, предпочитаю греться в лучах чужой славы, вечно выступаю на
вторых ролях и тянусь к тем, кто красивее, умнее, а зачастую просто живее
меня. (Насколько мне известно, почти в каждой компании найдется такой
человек.) Не догадывалась я и о том, что скоро нарушу все неписаные законы
нашего маленького женского союза. Откуда мне было об этом знать?
"Этого не могло произойти с Сесил", - думала я. Она всегда была словно
заговоренная, у нее все всегда получалось. Будь это возможно, я бы не
задумываясь поменялась с подругой местами.
Всего несколько часов назад мы с Сесил были в Гриффит-парке, на
общественных теннисных кортах. Корты эти представляют собой зеленые
прямоугольники, втиснутые между Пятым скоростным шоссе и восточной окраиной
парка. Место, прямо скажем, не особенно шикарное. Никакого тебе клуба -
просто автомат с газированной водой и фонтан, в котором выгуливающие собак
обычно поят своих питомцев, разморенных жарой. Зато туалеты чистые, а шум с
автострады за деревьями может либо отвлекать, либо успокаивать, словно
морской прибой, - все зависит от того, как вы воспринимаете окружающее.
Я смотрела, как Сесил пытается высоко подбросить мяч. Ракетка, зажатая
в ее длинной загорелой руке, забросила мохнатый мячик за решетку, отделявшую
нас от участниц лиги женского футбола. Помню, я еще подумала: "Мы бы играли
лучше, если бы вели счет". В отличие от игроков на соседнем поле, которые
яростно носились по траве и изо всех сил лягали мяч (удивительно, как у них
коленки не трескались), мы с Сес просто обменивались быстрыми ударами, то
есть забавлялись как подруги, а не играли друг против друга как соперницы.
Мы впустую тратили время на корте и дурачились вовсю: размахивали ракетками,
словно бейсбольными битами, подпрыгивали, пропускали подачи и сгибались
пополам от хохота.
- Нет, ты видела? - крикнула Сесил с другой стороны сетки. - Хуже
некуда!
- Да уж, мы больше никогда не увидим этот мячик, - рассмеялась я. - Но
играешь ты неплохо, честное слово!
Если же мы вели счет, то это была уже совсем другая игра. Ни в чем
другом я никогда не соревновалась с Сесил - большинство женщин за доли
секунды оценивают, с кем можно потягаться красотой и шармом, а с кем нет.
Единственным местом во вселенной, где я имела над Сесил небольшой перевес,
был теннисный корт. И Сесил об этом знала. Когда мы играли по-настоящему, на
ее лице застывало ожесточенное выражение, даже хвостик, казалось, принимал