"Кто такой Лу Шортино?" - читать интересную книгу автора (Каппеллани Оттавио)Дядя Сал желал бы видеть вас«Дядя Сал желал бы видеть вас завтра вечером на барбекю. Минди представит семье Ника Палумбо – своего жениха!» – такое сообщение Тони передал всем родственникам. И все как один с удовольствием приняли приглашение. – Ты уверена, что я выгляжу достаточно безобразно? – пытала в углу сада Минди тетю Кармелу. На Минди напялили платье, сшитое ее матерью по фасону, выбранному тетей Кармелой специально для этого случая: буфы, кружева, рюшечки, оборочки. На голове ей соорудили начес такой высоты, какого с лихвой хватило бы на четыре прически. – Не волнуйся, Минди, уж я-то знаю мужчин! – успокоила ее тетя Кармела. Чтобы избежать замужества, тетя Кармела использовала гениальный прием: всем, кто набивался ей в мужья, она наглядно демонстрировала, как собирается вести себя в качестве жены, и претенденты исчезали с ее горизонта раз и навсегда. Когда у Минди зародилось подозрение, что дядя Сал приложил руку к убийству ее отца, она тоже решила остаться старой девой. Разумеется, твердой уверенности в том, что это именно дядя Сал, у нее не было и быть не могло, однако, хорошенько обо всем поразмыслив, она пришла к простому выводу: даже если в данном конкретном случае он не виновен, то в принципе вполне способен на нечто подобное, а ей совсем не хотелось иметь что-либо общее с миром, в котором братья заодно с матерями убивают отцов. «Тетя, – высказалась она однажды, – я думаю, мне многое простится, если я останусь старой девой. Потому что, если я выйду замуж да еще, не дай бог, рожу ребенка, то в один ужасный день я возьму ружье и перестреляю всех на хрен». Тетя Кармела поняла, что Минди вовсе не шутит. Точно так же рассуждала и она сорока годами раньше. Валентина – красная помада, полотняные брюки, майка персикового оттенка, яркие мокасины, – закинув нога на ногу, со скучающим видом сидела на плетеном диванчике в стороне от толпы гостей. Рядом с ней пристроилась Рози, озабоченная только тем, как бы не порвать чулки. Она ерзала на диванчике в поисках безопасной позиции, и с каждым движением ее юбка задиралась все выше. – Черт, какой идиот сказал Тони, что плетеная мебель – это шикарно? – А кто тебя заставил вырядиться как последняя шлюха? – возразила Валентина. Рози захохотала – она обожала комплименты. – Слушай, я сказала Стиву, что у моей кузины разбито сердце. А он говорит, хочешь, познакомлю ее с певцом из «White Cake». Только ты уж оденься как-нибудь… Почему бы тебе не одолжить пару тряпок у Чинции? – Ага, прямо сейчас, – огрызнулась Валентина. – Выряжусь дура дурой, как твоя Чинция, и побегу к этому козлу из «White Cake». – Ну знаешь! – обиделась Рози. – Тогда уж лучше напяль на себя солдатские ботинки, типа, растоптанные и без шнурков… – Солдатские ботинки?… – Ну да, раз тебе, типа, все по фигу, – рассердилась Рози. Она развалилась на сиденье, всем своим видом показывая, как должна выглядеть девушка, которой все по фигу. – У тебя из-под юбки трусы видны, – заметила Валентина. – Во блин! – отозвалась Рози. – Я, блин, так и знала! Ник разглядывал гостей из окна своего дома, сквозь просвет в жалюзи. Он надел синий костюм из шерсти с нейлоном, купленный ко дню защиты диплома, и теперь чувствовал, что вполне способен свариться в нем заживо. – Зараза! – выругался он вслух. – Не пойду я на это паршивое барбекю, вот не пойду, и все! Нет меня! Я уехал! Исчез! Отбыл в… Гонолулу! Почему в Гонолулу? С какой дури я вспомнил про Гонолулу? Не иначе, это гнусное барбекю виновато. В гробу я его видал вместе с Гонолулу! В памяти всплыла физиономия дяди Сала. Вот он гладит его по щеке и с улыбкой говорит: «Надеюсь, ты не пропустишь наше следующее барбекю, а, Ники?» Ник неумело повязал галстук. Поднимаясь по улице Этны, Лу Шортино-младший заглянул в три бара и в каждом жадно опрокинул по двойному джину. В сад он входил уже совершенно Он сразу же углядел мужика с фотографии, которую ему давал Сал Скали. Тот нацепил ярко-красную рубаху – ни дать ни взять Салли Спектр! – Ты, должно быть, тот самый американец, которого ждет дядя Сал? – подкатился к нему мужик с фотки. – А я Тони, Тони, понимаешь? – Понимаю, – ответил Лу. – Слышь, – заинтересованно продолжал тот, – а как по-вашему, по-американскому, сказать «гребаный»? И тут заиграл оркестр. По саду полились звуки «Собирайте вещички, старые девы и жены». – – Ага, – хмыкнул мужик с фотки. – А мы просто говорим «гребаный» – и нам нравится! – Ну и молодцы, – согласился Лу. Никто из гостей и не думал «собирать вещички». Вместо этого все дружно принялись отбивать ладонями такт. Дядя Сал стоял посреди мужской половины гостей, широко расставив ноги и засунув руки в карманы. Медленно, словно телекамерой, он обводил взглядом сад, не минуя ни одного укромного уголка. На приветствия не отвечал, лишь кивал в ответ. Он единственный, кто не хлопал в ладоши в такт музыке. Тони, расталкивая толпу, подвел к нему Лу. – Пришел копирайтер, – сообщил он, нагнувшись к самому его уху. Дядя Сал окинул Лу внимательным взглядом и, кажется, остался доволен. Лу провел рукой по лицу и огляделся по сторонам с тем же детским восхищением, какое охватывало его когда-то на шествиях по Малберри-стрит, куда его водил дед. Какой-то усатенький тип в черном костюме, не переставая хлопать в ладоши, глядел на него так, словно мечтал остаться с ним наедине. Несколько пар танцевали и улыбались Лу, как улыбаются только в Сан-Франциско. Еще один тип стоял, не хлопая в ладоши, но только потому, что держал в руках огромную тарелку, – правда, и он дергался в такт музыке, стараясь не уронить с тарелки бифштекс. К Лу неуверенной походкой приблизилась крупная, похожая на шкаф женщина – точь-в-точь баба-киллер из сериала. Она держала поднос с бутылкой джина и стаканом. Своим странноватым видом она напомнила Лу полоумную тетку его приятеля Артура Скафати из Бронкса, которую всякий раз, когда в дом приходили гости, запирали во внутреннем дворике. – Спасибо, Четтина, – сказал ей дядя Сал. – Налегай, Лу, это все лично для тебя. Ник закрыл за собой дверь дома. Ничего не забыл? Как только Ник возник у входа в сад, дядя Сал дал знак оркестру, и тот мгновенно прекратил играть. Все присутствующие замерли и повернулись к Нику. Ник смотрел на гостей, а гости на него. Для всех этих людей он уже был официальным женихом. Затем, словно по команде, все начали аплодировать. Дядя Сал махнул оркестру, и тот снова заиграл. – Это он, – произнес дядя Сал, оборачиваясь к Лу. Лу оглянулся, поискал глазами двойника тетки Скафати и без труда нашел, потому что только Четтина додумалась нарядиться в красное платье с блестками. Лу подошел к ней. – Извините меня, – обратился он к ней по-итальянски. – Нельзя ли мне еще джина, пожалуйста? Четтина смотрела на него в полной растерянности. Увидела проходящую мимо женщину – родственницу или подругу – и с отчаянием утопающего схватила ее за руку. – Мари, – пробормотала она, – ты, случайно, не говоришь по-английски? У нас тут иностранный гость, а я понятия не имею, чего он от меня хочет. Мари перевела взгляд на Лу и уже открыла рот, собираясь что-то вымолвить, когда Лу опередил ее: – Thanks, я сам разберусь. – И он отошел. Мари тряхнула Четтину за плечи: – О чем это он? Что он имел в виду? Одному Богу ведомо, до какого отчаяния может дойти женщина, не способная понять, что именно сказал ей мужчина – комплимент или оскорбление, – по той простой причине, что она не говорит по-английски. Ник так и стоял у входа в сад, застыв в каком-то ступоре. К нему подлетел Тони. – Пойдем, пойдем, – возбужденно трещал он, – я отведу тебя к дяде Салу. Он ждет тебя, Ник! Пойдем быстрее! – Ты знаешь, что фиктивные браки приводят к неврозам? – спросила Алессия Чинцию. Они сидели в конце сада, напротив того места, где устроились Рози и Валентина. Алессия надела светлые брюки из плотного хлопка, легкие замшевые туфли и коричневый мужской спортивный пиджак – наряд, типичный для девушки, изучающей психологию в Риме. – Во-первых, – продолжала она, – если девушка надеется самостоятельно устроить свой брак, формируя его на основе собственного культурного опыта, унаследованного вкуса и… – Не пори чепухи, – перебила ее Чинция. – Если ты сама устраиваешь свой брак, то он уж никак не фиктивный. Фиктивным он бывает тогда, когда его устраивают, наплевав на твои желания! Чинция красовалась в белой майке, широченных брюках с множеством кармашков и в тяжелых башмаках. Так в Сиене одеваются студентки факультета антропологии. – Но, черт возьми, мне обидно за Вале, – сказала Алессия. Они дружно повернулись к Валентине, заметили задравшуюся выше некуда мини-юбку Рози, переглянулись и бросились к ней, чтобы прикрыть ее от любопытных взглядов. Валентина наблюдала за Ником. – Ну как он может тебе нравиться? – пытала ее Чинция. – Заурядная физиономия, и вообще, ничего особенного. – Что значит особенное? Кого колышет это особенное? – вспыхнула Валентина. – И вообще! – вступила Рози. – Чего вы приперлись, я за вами ни фига не вижу! Тони тащил Ника за руку в сторону дяди Сала, который, в свою очередь, вглядывался в даль, явно ища кого-то в конце сада. Резко повернувшись, он пристально посмотрел Нику в глаза и с силой, словно хотел раздавить, сжал его плечи. – Вот молодец, Ники, что пришел! Вот молодец! Тони растроганно наблюдал за этой сценой. Ник закашлялся, и дядя Сал ущипнул его за щеку. – Пошли, пройдемся немного! – сказал он. – Хочу познакомить тебя с Лу. Ты говоришь по-английски, Ники? Они под руку пошли по саду. Невысокий дядя Сал шагал, гордо выпрямив спину, рослый Ник, напротив, сутулился. Дядя Сал резко дернул его за руку. – Конечно, говоришь, не зря же тебя зовут Ники! – Он дернул его еще раз, не так сильно. – Тони сказал мне, ты играешь на гитаре. Значит, не можешь не знать английского! – Последовал еще один рывок, совсем слабый. – Так как, говоришь? Они приблизились к Лу. – Ну вот, Ники, мы и пришли. Нравится тебе на барбекю? Ты должен приходить к нам почаще, обязательно! Смотри-ка, а вот и Лу! Поздоровайся с Лу, Ники! – Очень рад, – буркнул Ник. – Nice to meet you, – ответил Лу. – Encantado. – Тони почему-то решил перейти на испанский и тут же еще раз представился, – на тот случай, если Лу вдруг не запомнил, как его зовут: – Я Тони, Тони, понимаешь? Дядя Сал смерил Тони недовольным взглядом. Но Тони и сам уже оценил ситуацию. – Извините, – пробормотал он. – Я должен заняться барбекю. И исчез. – Представь себе, Ники, – говорил дядя Сал, – Лу – американец, который сочиняет любовные афоризмы для моих миндальных пирожных… Кстати, Ники, ты уже пробовал мои миндальные пирожные? – Конечно, дон Скали, – отозвался Ник. – Тони меня… – Нет, ты слыхал? – перебил его дядя Сал, обращаясь к Лу. – Ты слыхал? Он никогда не пробовал моих миндальных пирожных! Невероятно! Четтина! Четтина, где тебя носит? Четтина возникла как по волшебству, словно стояла где-то рядом и ждала, когда дядя Сал ее позовет. – Четтина, – с ласковым укором начал дядя Сал, – как это получилось, чтобы мы никогда не угощали Ника нашими миндальными пирожными?! Четтина побледнела, как человек, готовый вот-вот грохнуться в обморок. – Давай, Четтина, давай! – Дядя Сал продолжал трясти Ника за плечо. – Немедленно принеси нам это чудодейственное лакомство! Тащи сюда самую большую коробку! Четтину словно ветром сдуло. – Так о чем мы говорили? – встрепенулся дядя Сал. – Ах да, Ники, ты видишь Лу? – Он слегка развернул его, чтобы предоставить максимально полный обзор. – Лу нездешний, иностранец! Он приехал в Катанию, потому что мы пригласили его. Нам хотелось, чтобы он… Ты меня слушаешь? Ники, я с тобой разговариваю! – Да, да, дон Скали. Конечно, я вас слушаю… – Ну хорошо. Тогда завтра поводишь его по городу. Пусть полюбуется достопримечательностями. Договорились, Ники? – Конечно, дон Скали, не вопрос! – Ну и отлично, Ники. К ним уже шла Четтина, неся коробку с миндальными пирожными. Дядя Сал, так и не выпустивший шею Ника из ласкового объятья, второй рукой крепко держал Лу за запястье. – Четтина, – приказал он, – ну-ка вскрой нам одну упаковку! Четтина растерялась. Обе руки у нее были заняты коробкой с пирожными. – Давайте я подержу, – предложил Лу, забирая у нее коробку. Четтина надорвала обертку и протянула пирожное дяде Салу. Тот, почти не глядя на Ника, пихнул его куда-то в сторону его рта. – Договорились? – продолжал он, обращаясь к Лу. – Ники познакомит тебя с городом. Полюбуйтесь Слоном, осмотрите Дуомо – это наш кафедральный собор. Прогуляйтесь… Четтина, еще… Прогуляйтесь по улице Этны. Главное, не теряй его из виду, все время будь рядом, а то, не дай бог, упустишь какой-нибудь памятник. Ну, как тебе пирожные Сала Скали, а, Ники? Держи! Там еще осталось! Наконец дядя Сал выпустил шею Ника. И пошел прочь, на ходу отряхивая руки. Прощаться он не стал. – Последний раз я видела дядю Сала таким приветливым, – подала голос Рози, – когда он разговаривал с Джироламо Сантоночито. А через два дня того нашли в ущелье со сломанной шеей и какой-то дрянью во рту. Алессия и Чинция с ужасом переглянулись. Они обе тоже вспомнили эту страшную историю, но, черт, А Рози увлеченно продолжала: – Как у д'Аннунцио, да? – И поудобнее устроилась на диване. |
||
|