"Том Клэнси. Все страхи мира (Джек Райан #6)" - читать интересную книгу автора

и чувствовал он себя не в своей тарелке. Тебе уже за тридцать, повторял он.
Ты больше не юноша. К тому же он всегда был энергичным и бодрым. Может быть,
это всего лишь простуда, вирусное заболевание, некипяченая вода,
расстроенный желудок. Надо потерпеть, и все уладится. Он увеличил вес
тренировочного рюкзака, носил винтовку с заряженным магазином. Скорее всего
просто леность, последствия которой легко исправить. Уж в решительности ему
не откажешь.
На протяжении месяца принятые им меры оказали благоприятное
воздействие. Правда, к вечеру он чувствовал себя усталым, но это можно было
объяснить лишними пятью килограммами, которые прибавились к нагрузке. Он был
рад этой усталости, потому что она подтверждала его достоинства как бойца;
перешел на простую пищу, заставил себя дольше спать. Результаты не замедлили
сказаться. Мышцы болели ничуть не больше, чем до того момента, когда он
заставил себя вести более напряженный образ жизни, и он отлично спал. То,
что было трудно раньше, стало еще труднее, потому что он заставлял работать
свое непослушное тело. Неужели ему не справится с каким-то микробом? Разве
он не одерживал гораздо более значительные и важные победы? Такая мысль была
даже не вызовом, а скорее поводом для улыбки. Как у большинства решительных
и целеустремленных людей, вся его жизнь заключалась в соревновании между
телом и умом - ум приказывал, тело сопротивлялось.
Однако плохое самочувствие не исчезло полностью. Хотя тело стало
худощавым и мускулистым, боль и тошнота продолжали мучить его. Это вызывало
раздражение, которое проявлялось сначала в шутках. Когда старшие коллеги
обратили внимание на его плохое самочувствие, он назвал это утренней
болезнью, что вызвало взрыв хохота, хриплого и грубого. Еще месяц он терпел,
и затем ему стало ясно, что придется уменьшить вес амуниции, чтобы не
отставать от товарищей. В первый раз за всю жизнь в его сознании появились
смутные сомнения - подобно клочковатым облакам на ясном небе, неуверенность
в себе. Шутки прекратились.
И еще месяц он заставлял себя выносить страдания, не ослабляя режима
напряженной подготовки - если не считать часа дополнительного сна. Несмотря
на это, его самочувствие ухудшалось - не то чтобы ухудшалось, просто ничуть
не становилось лучше. Наконец, он вынужден был признать, что виной всему
годы. В конце концов, он был всего лишь человеком, хотя и стремящимся к
физическому совершенству. В этом нет ничего позорного, несмотря на все
усилия не допустить ухудшения самочувствия.
Наконец, он начал ворчать, не в силах сдержаться. Товарищи понимали его
и не упрекали. Каждый из них был моложе, чем он, многие служили под его
руководством пять лет или дольше. Они чтили его за стойкость и выносливость,
и если в этих качествах появились крошечные трещины, разве это могло иметь
какое-то значение? Подобные слабости, не влияющие на имидж командира, просто
говорили о том, что и он человек, а настойчивость, с которой он преодолевал
их, вызывала в них восхищение. Кое-кто из товарищей советовал принимать
домашние лекарства, однако один близкий друг заявил, что глупо не обратиться
за помощью к одному из местных врачей - мужу его сестры, он был превосходным
доктором, выпускником английского медицинского колледжа.
Врач действительно оказался превосходным. Сидя за столом в белоснежном
накрахмаленном халате, он расспросил его о состоянии здоровья в прошлом,
включая ранние недуги, затем провел предварительный осмотр. И не обнаружил
ничего. Врач говорил о стрессе - хотя в лекциях на эту тему пациент ничуть