"Том Клэнси. Медведь и Дракон ("Джек Райан" #10) " - читать интересную книгу автора

Николаевича Головко - огромная машина с кузовом класса S и двенадцатью
цилиндрами германской мощи под капотом. В Москве таких автомобилей немного,
и такая великолепная машина должна была смущать своего владельца... но не
смущала. Может быть, в этом городе больше нет номенклатуры, но у некоторых
должностей все-таки оставались кое-какие привилегии, а Головко был
директором СВР - Службы внешней разведки. На верхнем этаже недавно
построенного высотного дома на Кутузовском проспекте у него была просторная
квартира с немецким бытовым оборудованием, что всегда являлось роскошью,
которой удостаивались только самые высокопоставленные государственные
чиновники.
За рулем служебного "Мерседеса" сидел Анатолий, высокий и широкоплечий
майор, бывший спецназовец, признанный эксперт по специальным операциям. В
наплечной кобуре под курткой у него скрывался пистолет, и он вел автомобиль,
за которым любовно ухаживал, как за живым существом, со свирепой
агрессивностью, причем ухитрялся ловко маневрировать в гуще других
автомобилей. Окна "Мерседеса", изготовленные из толстого поликарбоната и
способные остановить любую пулю, вплоть до 12,7-миллиметровой пулеметной -
так утверждала компания, у которой приобрели "Мерседес" шестнадцать месяцев
назад, - были покрыты темным пластиком, благодаря чему сидящие внутри были
скрыты от постороннего взгляда. Броня делала автомобиль на тонну тяжелее
обычных "Мерседесов-600", однако мощность и плавность движения ничуть не
страдали от этого. Чего нельзя было сказать о подвеске. Дороги были, как
обычно, не в лучшем состоянии. В конечном итоге именно неровное покрытие
приведет к выходу машины из строя. "Дрянь дороги", - привычно отметил про
себя Головко, переворачивая страницу утренней газеты. Это была "Интернешнл
Геральд Трибьюн", всегда хороший источник информации, потому что ее
выпускали совместно "Вашингтон Пост" и "Нью-Йорк Таймс" - две самые
информированные разведывательные службы в мире.
Он поступил на разведывательную службу еще в то время, когда она
входила в организацию, известную под названием КГБ - Комитет государственной
безопасности, который, как по-прежнему считал Головко, остается лучшим в
мире, несмотря на развал СССР.
Головко вздохнул. Если бы Советский Союз не рухнул в начале девяностых
годов, то он, как председатель КГБ, был бы теперь полноправным членом
Политбюро с правом решающего голоса, человеком, простого взгляда которого
боялись все... но все это пустые мечты, иллюзия, странное качество для
человека, преклоняющегося только перед реальными фактами. Вот вам и присущая
КГБ двойственность - с одной стороны, Комитет постоянно стремился к тому,
чтобы собирать объективную информацию, но затем информация поступала к
людям, верящим в мечту, и эти люди искажали правду, для того, чтобы она
соответствовала их мечте. Но когда правда все-таки находила выход, мечта
внезапно испарялась, подобно облаку пара под порывом сильного ветра, и
реальность вырывалась на свободу, словно паводок, разбивающий весной лед,
сковывавший реку. И тогда Политбюро, члены которого посвятили всю свою жизнь
этой мечте, обнаруживали, что их теории не прочнее самого тонкого тростника,
реальность сносит эти теории под корень взмахами острой косы, а высокое
положение не гарантирует им спасения.
Но это не имело никакого отношения к Головко. Он занимался только
фактами и смог продолжать свою профессиональную деятельность, потому что
правительство по-прежнему нуждалось в этих фактах. Более того, его авторитет