"Крис Клармон. Первый полет " - читать интересную книгу авторакончилось тем, что они с Ханой вдохновенно, хотя и не в лад, запели дуэтом.
Кьяри познакомил их с фольклором поясников и первопроходцев Дальнего космоса, Андрей сыпал частушками вперемешку с классическими блюзами дельты Миссисипи, разученными еще в детстве по кассетам, привезенным из зарубежных гастролей друзьями родителей - советскими оперными певцами. У Кьяри оказался сочный природный бас, Андрей же наполнял Карусель чистым, звонким тенором. Они играли и пели, разговаривали и пили, пока не опустели бутылки, еда не кончилась, а голоса не охрипли. Никто не знал, сколько прошло времени; впрочем, им было на это наплевать. Хана заплакала первой. Николь затянула старинную балладу, передаваемую в ее семье из уст в уста так давно, что все позабыли, когда и кем она написана. Экипаж молча слушал. А когда она закончила, аплодисментов не последовало, хотя только что все буйно, с гиканьем приветствовали каждую песню; теперь же наступила неуютная, жутковатая тишина. Хана прикрыла глаза и отвернулась. Не успела Николь потянуться к ней, обнять и утешить, как ощутила прикосновение Бена. Этот легкий, почти неуловимый жест удержал ее на месте. Отодвинув гитару в сторону, Кьяри привлек Николь, и она вдруг задрожала от рыданий. Бен старательно баюкал ее, прижав к груди и ласково поглаживая затылок. Николь плакала совершенно беззвучно, и это молчание выражало безмерную глубину ее чувств. Сосущая боль притаилась в груди и росла с каждым вздохом, сжигая душу дотла. Николь чувствовала, как Кьяри поддерживает ей голову, слышала его голос, понимая интонации, а не слова - знала, что он пытается утешить, разделить горе, которое она так долго держала под спудом. Ей вспомнилась первая встреча с Полем - на бескрайнем курсантов, когда барабанные перепонки лопались от воплей неистовствующих старшекурсников. Вспомнился летний лагерь в Скалистых горах, где Николь ошарашивала однокашников своими знанием похабных баллад, а Поль доводил их до колик, выдавая экспромтом десятки остроумных, уморительных частушек. И поездку в Денвер, на балет; Поль был так неотразим в форме, что девушки просто падали от желания оказаться с ним рядом, а молодые люди совершенно игнорировали ее. А теперь его нет. И Кэт. И Медведя. Нельзя вырвать из груди сердце, чтобы оно так не болело?! Николь шумно всхлипнула и взор ее затуманился. Хана перетряхнула бутылки и отыскала одну, в которой еще осталось немного сока. Николь подняла бутылку: - За тебя, Паоло. Где бы ты ни был, напарник, пари в мире и счастье на веки вечные! Она быстро отпила и передала бутылку Кьяри. Он произнес тост за Кэт, Андрей - за Шэгэя. Но Хана перед тем, как заговорить, оглядела всех по очереди, напоследок задержав долгий взгляд на Николь: - За нас. Потому что мы еще живы. Хана протянула руки, и Николь первая откликнулась на безмолвный призыв, заключив подругу в ласковые объятия. С одной стороны ее обнимал Кьяри, с другой - Андрей, и они все сжимали объятия теснее. Слезы их смешивались - слезы горя и радости, утраты и любви. Николь поняла, что эти трое ей ближе всех на свете. Один за другим они засыпали. Но разум Николь отказывался последовать их |
|
|