"Жерар Клейн. Иона" - читать интересную книгу автора

глазами, тот же полуоткрытый и улыбающийся рот с мелкими
чуть неровными зубами. Имя ее было Лоранс. Двое детей,
муж, возраст. Иона умерла. Испарялась. Снарк вобрал в
себя ее крохотный внутренний мир точно так же, как
фотоаппарат поймал ее улыбку для Мека. Она направлялась из
района Ушира на Вегу. Возникшая вдруг искра страдания
угасла в душе Ришара. Он понял, что даже не испытывает
ненависти к снарку. Ему хотелось только нырнуть вместе с
ним в солнце. Он задыхался, был подавлен и жаждал взрыва.
И вдруг в его душе воцарился мир. Он открыл и снова
прикрыл глаза. Безмолвие. Чужие мысли оставили его. И
только откуда-то из глубин мрака доносился шепот снарка:
"Мне очень жаль".
"Простите меня", - подумал Мека. Он ощущал паутинку,
протянувшуюся к нему, которая доносила печаль и сожаление.
То был снарк, забывший о своем могуществе.
- Простите, - повторил Ришар Мека, обращаясь и к себе
самому, и к двадцати пяти тысячам призраков. Печаль ушла.
Он стоял в кабине вожака, освещенной красными отсветами
близких солнц, и готов был сделать то, ради чего пришел.
Именно за этим он явился, но смысл его работы полностью
изменился - словно флюгер при неожиданном порыве ветра. Он
сформулировал четкую мысль.
- Вожак ошибся. Вожак ошибся.
Снарк вздрогнул. Даже здесь, в кабине, Мека ощутил его
дрожь. Еще мгновение назад царившее безмолвие взорвалось
многоцветьем вопросов.
Их можно было сравнить с фейерверком в ночи или
отблесками заходящего солнца на гребешках волн. Вопросы
нахлынули на него, подхватили, и ему не пришлось прилагать
усилий, чтобы похоронить в глубине души тайные причины его
действий, - выдумка вдруг стала истиной. Своему брату, а
снарк был ему братом, он мог поведать лишь истину. Он
рассказал о темных просторах, куда не могут пробиться даже
лучи звезд, о залитых золотистым светом прериях, где стада
снарков играют, перелетая от одной рождающейся звезды к
другой. Он показал ему, что пространство и снарк составляют
единое неразрывное целое. Он наставлял его, что надо лететь
к туманности Андромеды, а потом добираться до границ
Вселенной, перейдя которые он потеряет из виду галактики и
обретет забвение.
Мир вокруг снарка опрокинулся. Он изменил направление
полета, рыская, словно стрелка компаса, в поисках нужного
пути, как бы принюхиваясь в поисках следа, оставленного
собратьями в пространстве. Снарк дрожал от возбуждения.
Красное свечение стен почти угасло. Призраки удалились в
предвидении бесконечного путешествия. Исчез комок
ненависти. Мозг Ришара уловил робкий вопрос. Он обдумал
его, взвесив все за и против. Его ничто не привязывало к
этой галактике. "Говоря, что я отношусь к людям, они