"Жерар Клейн. Непокорное время (Авт.сб. "Звездный гамбит")" - читать интересную книгу автора

право быть полноправными создателями цивилизации, чье будущее они
защищали. Они ни с кем не делились своим богатым опытом; их замкнутые лица
с поджатыми губами редко меняли свое выражение, и никто не знал, какие
чувства их обуревают. Их стихией были самые невероятные и неожиданные
ситуации.
Семерка решительно направилась к черному прямоугольнику. Инженеры
Службы времени удалили из зала всех посторонних. Проследовав по сложному
лабиринту, начертанному на полу, семеро людей ступили на прямоугольник, и
их окутали голубые сполохи пламени.
По периметру черного прямоугольника вспыхнула оранжевая полоса. Семерка
отправлялась в прошлое планеты, которую ее члены никогда не видели и
названия которой не слышали до вчерашнего вечера, когда их ознакомили с
порученной им миссией. Существовало строгое правило: никого и ни о чем
заранее не предупреждать. Они должны были быть всегда готовы отправиться в
путь. И всегда могли отказаться от выполнения данной миссии. Они не знали,
кто принимает решение об их посылке в тот или иной мир, в ту или иную
эпоху, но это их не волновало. Они получали точные инструкции и
беспрекословно выполняли их.
Чернота прямоугольника вспучилась и непроглядным туманом потекла вверх
по ногам. Тьма постепенно поглотила их и тут же обернулась белой вспышкой
столь пронзительной яркости, что могла ослепить любого наблюдателя, не
успевшего закрыть глаза.
Свет быстро пошел на убыль - черный прямоугольник и стоявшие на нем
люди исчезли. Дверь Вселенной захлопнулась - семерка отправилась на
планету Игона в созвездии Сфинкса, ход истории которой им надлежало
изменить.


Накануне старта Йоргенсен отдыхал в студии своего приятеля Арана на
планете Игор-2. Он с интересом наблюдал, как художник работает над новой
скульптурой. В прозрачном блоке вещества колебались цветные объемные
формы, похожие на бледный сигаретный дымок, тающий в недвижном воздухе,
или на разводы от упавшей в чистую воду капли чернил. Аран создавал
невероятные пространственные комбинации в сероватых тонах. Его
произведения украшали красивейшие здания Федерации.
- Мне нравится твоя профессия, - не раз повторял Йоргенсен. - Глядя на
тебя, хочется заняться тем же. Твои творения надолго переживут тебя. Ты -
счастливый человек. Удивительно, как твое произведение меняется при каждом
прикосновении пальцев.
Скульптор поднял голову и усмехнулся.
- Я придаю форму дыму, а ты - времени. Что важнее? Я живу в мечтах, а
ты в действии. Что лучше?
Йоргенсен не ответил. Он не отрывал взгляда от творения друга.
Абстрактные контуры будили в душе тревогу, тревогу сменяло умиротворение,
какая-то едва ощутимая радость. Он чувствовал, что скульптуры Арана
оказывают на него какое-то необъяснимое действие. Ему хотелось понять его
природу. Йоргенсен посмотрел на свои руки. Сильные, костистые, ловкие, они
не способны были ни на что подобное. Они умели владеть оружием, но не
могли очертить изящный контур. Йоргенсен часто ловил себя на мысли, что
любит наблюдать за работой Арана потому, что в глубине души хочет делать