"Жерар Клейн. Самые уважаемые профессии Земли... (Сборник "Хронос")" - читать интересную книгу автора

прополз несколько метров, улегся на землю и стал ждать. Лоб его покрылся
бисеринками пота. Между двух травинок он видел впереди светлую стену
одноэтажного дома. Варин жил в одиночестве. Это была столь редкая
привилегия в век перенаселения, что Метро, которому приходилось делить
свою комнатку с еще двумя соседями по норме "трое в восьми", зашипел от
ярости. Его взгляд на мгновение затуманился, и он увидел вместо города
жаркую пустыню. Если его схватят, придется отправиться именно туда, чтобы
сажать салат в Сахаре или Калахари, поливая его своим потом. Хотя могли и
сослать собирать водоросли на пятисотметровой глубине, в вечно черном
безмолвии.
Шаркающие по бетону шаги с той стороны изгороди, от края дороги,
заставили его вжаться в землю, превратиться в корень травы, распластаться,
как опавший лист. Напрасные ухищрения. Метро спросил себя, каким
предстанет в глазах прохожего, если тот случайно взглянет в сторону сада и
увидит растянувшегося на земле человека - то ли спящего, то ли мертвого -
удлиненное пятно, похожее на громадную личинку или чудовищного крота.
Впрочем, он мог показаться и старым мешком, и садовым креслом, очертания
которого расплывались в сумерках. Ему казалось, что свет стал слабее, и
тьма накрывает его своим спасительным покрывалом. Шаги затихли. Метро
наконец выдохнул, опасаясь, что воздух выйдет из легких, как из лопнувшего
шарика. Он несколько раз повторил про себя: "Дурак, дурак..." Потом,
дрожа, собрался с силами и снова пополз.
Он почти добежал до дома на карачках, выгнув спину и подняв зад выше
головы, и внезапно замер в ужасе, чуть не наткнувшись на еле заметную
проволочку, огораживающую газон. Он не решился перешагнуть через нее, а
просто перерезал. Оказавшись на аллее, где ему уже не надо было
приглядываться к препятствиям на земле, Метро выпрямился и отряхнул
испачканные землей руки, но так и не решился глянуть в сторону улицы.
Теперь прохожий или полицейский патруль наверняка примут его за Варина,
хотя он и был покрупнее социолога.
Осмотрев стены дома, он не нашел ни одного глаза-наблюдателя и вдруг
почувствовал себя обманутым.
Дальше все было совсем просто, и он ощутил пьянящую радость, когда
дверь распахнулась от легкого толчка. Варин даже не запер ее на ключ. Быть
может, входить через дверь было и неосторожно, но привычки Варина
позволяли не опасаться ловушки. Он закрыл за собой входную дверь и
двинулся вперед в полной темноте, считая шаги, пока не уткнулся в дверь
библиотеки, и только распахнув ее, достал из кармана крохотный фонарь,
хотя и не сразу зажег его. Метро дождался, пока колени перестали дрожать,
а глаза привыкли к темноте - он тут же оценил теплую гостеприимную глубину
комнаты. В ней остро пахло табаком и прошлым. Метро угадал высокие спинки
двух огромных кресел; массивная тень превратилась в деревянный стол,
заваленный бумагами, он погладил рукой столешницу, убеждаясь - та и
вправду была из тяжелого мореного дуба. Он поднял глаза и различил длинные
темные полосы, разделенные светлыми промежутками, - уставленные книгами
полки на стене.
Торгуя, Метро приобрел кое-какие понятия о культуре. Одного взгляда ему
хватило, чтобы понять - за кожаными или картонными переплетами прятались
не только фотороманы, которыми разрешалось владеть по закону. Удивленно
разинув рот, он принялся вертеть в пальцах тоненький цилиндрик фонаря.