"Генрих фон Клейст. Маркиза д'О " - читать интересную книгу автора

полковница; в это мгновение в комнату уже входил комендант, держа у лица
платок.
Мать стала перед дочерью, загораживая ее собой, и повернулась спиною к
нему.
- Отец! Дорогой мой отец! - воскликнула маркиза, простирая к нему
руки.
- Ни с места! - сказала госпожа Г.-- Ты слышишь? Комендант стоял
посреди комнаты и плакал.
- Он должен повиниться перед тобою,-- продолжала госпожа Г.,-- зачем
он так вспыльчив! И зачем так упорен! Я люблю его, но и тебя также, я уважаю
его, но и тебя также. И если мне нужно выбирать между вами двумя, то я
нахожу, что ты лучше его, и остаюсь с тобою.
Комендант весь скорчился и взвыл так, что стены задрожали.
- О боже! - вскрикнула маркиза, сразу покорилась матери и схватила
платок, дав волю слезам.
Госпожа Г. сказала:
- Он только не в состоянии произнести ни слова! - и отошла немного в
сторону.
Тогда маркиза поднялась, обняла коменданта и просила его успокоиться.
Она сама заливалась слезами. Она спросила, не присядет ли он, хотела усадить
его в кресло, она пододвинула ему кресло, чтобы он сел, но он не отвечал; он
не хотел двинуться с места, не хотел и садиться, а стоял на одном месте,
низко склонив голову, и плакал. Маркиза, стараясь его поддержать, обернулась
к матери и сказала, что он заболеет; казалось, самое полковницу покидает ее
стойкость при виде его судорожных телодвижений. Когда же комендант, уступая
повторным уговорам дочери, опустившейся к его ногам, наконец сел, осыпаемый
ее нежнейшими ласками, мать опять заговорила. Она сказала, что поделом ему,
теперь уж он, верно, образумится, затем она удалилась из комнаты и оставила
их одних.
Едва выйдя за дверь, она тоже утерла слезы и подумала, не повредит ли
мужу то потрясение, которое она ему причинила, и не следует ли послать за
врачом. К вечеру она приготовила ему на кухне все, что только могла
придумать укрепляющего и успокаивающего, оправила и согрела постель, чтобы
уложить его, как только он появится об руку с дочерью, но так как он все еще
не появлялся, хотя ужин уже был накрыт, то она подкралась к комнате дочери,
желая подслушать, что там происходит. Приложив осторожно к двери ухо, она
услышала слабый, замирающий шепот, исходивший, как ей казалось, от маркизы;
заглянув в замочную скважину, она увидела, что маркиза сидела на коленях у
коменданта, чего раньше он бы никогда в жизни не допустил. Наконец она
отворила дверь, и сердце ее переполнилось радостью, - дочь, запрокинув
голову, закрывши глаза, лежала в объятиях отца, который, сидя в кресле,
жадно, долго и горячо, как влюбленный, целовал ее в губы, а в широко
раскрытых его глазах блестели слезы. И дочь молчала, молчал и он; склонив
лицо над нею, как над девушкой - своей первой любовью, он искал ее губы и
целовал ее. Мать испытывала полное блаженство; не замечаемая ими, стоя
позади его кресла, она медлила нарушить восторг радостного примирения, снова
наступившего в ее доме. Наконец она приблизилась к мужу и сбоку поглядела на
него, перегнувшись через спинку кресла, в то время как он с несказанным
упоением пальцами и губами ласкал уста своей дочери. Комендант при виде ее
снова весь сморщился и опустил голову, видимо, желая ей что-то сказать; но