"Генрих фон Клейст. Маркиза д'О " - читать интересную книгу автора

своем желании окончательно переселиться в Италию, то, по ее мнению, нельзя
пренебречь его предложением и решение маркизы подлежало бы проверке.
Лесничий, присев около сестры, спросил ее, насколько граф, в конце концов,
ей лично нравится? Маркиза с некоторым смущением отвечала:
- Он мне и нравится и не нравится,-- и сослалась на впечатление
других.
- Когда он вернется из Неаполя, - сказала полковница, - и если
справки, которые мы о нем' наведем, не будут противоречить общему
впечатлению, которое у тебя сложилось, как бы ты ответила ему, если бы он
возобновил свое предложение?
- В таком случае, - отвечала маркиза, - так как, по-видимому, его
желания столь настойчивы, эти желания...--тут маркиза запнулась, и глаза ее
заблестели, когда она это говорила, - я бы удовлетворила ради той
признательности, которой ему обязана.
Мать маркизы, всегда желавшая, чтобы ее дочь вышла во второй раз замуж,
с трудом могла скрыть свою радость по поводу этого заявления и стала
обдумывать, как бы его тут же использовать. Лесничий, в волнении встав со
стула, сказал, что раз маркиза допускает мысль, что она когда-нибудь
осчастливит графа своей рукой, необходимо немедленно же предпринять
какой-либо шаг в этом направлении, дабы предотвратить последствия безумного
поступка. Мать была того же мнения и полагала, что в конце концов риск был
бы не так велик, ибо после того, как в ночь, когда русские взяли штурмом
цитадель, он проявил столько прекрасных качеств, едва ли можно предполагать,
что дальнейшие его поступки будут им противоречить. Маркиза опустила глаза с
выражением величайшей тревоги.
- Можно было бы, - продолжала мать, взяв ее за руку, - обещать ему,
что ты до его возвращения из Неаполя не примешь иного предложения.
Маркиза отвечала:
- Такое обещание я могу ему дать, милая матушка; боюсь только, что его
оно не успокоит, а нас запутает.
- Это уж моя забота! - возразила мать с живейшей радостью и
оглянулась на мужа.-- Лоренцо! - спросила она,-- что ты об этом думаешь? --
и хотела было подняться со стула.
Комендант, который все слышал, стоял у окна, глядел на улицу и ничего
не отвечал. Лесничий заявил, что он берется выпроводить графа из дома при
помощи этого безобидного заявления.
- Ну, делайте, делайте, делайте! - воскликнул отец, оборачиваясь. --
Видно, мне придется вторично сдаться этому русскому!
16
Госпожа Г. радостно вскочила, поцеловала дочь и мужа улыбнувшегося ее
суетливости, и спросила, как поскорее передать графу это заявление. По
предложению лесничего было решено передать ему просьбу, чтобы он, если не
успел раздеться, на минуту спустился к ним.
- Он сейчас будет иметь честь явиться! - последовал ответ графа; и не
успел посланный лакей вернуться с этим извещением, как сам граф быстрыми
шагами, окрыленный радостью, вошел в комнату и в живейшем волнении опустился
к ногам маркизы. Комендант хотел что-то сказать, но граф, вставая, заявил,
что знает достаточно, поцеловал руку у него и у полковницы, обнял брата и
попросил лишь об одном,--предоставить ему тотчас же дорожный экипаж.
Маркиза, хотя и была тронута таким поведением, все же сказала: