"Василий Степанович Клепов. Четверо из России ("Четверо из России" #2) " - читать интересную книгу автора

германских войск я даю вам праздничный обед. Прошу к столу!
Как ни были мы голодны и как ни соблазнительно выглядели настоящий суп
с макаронами и гречневая каша, которых нам не приходилось есть уже несколько
недель, после такого объявления Птички пища не лезла в горло. Я отодвинул
тарелку. Левка и Димка - тоже. Поляки, глядя на нас, перестали есть.
- Почему никто не ест? - спросила, багровея, баронесса.
Все молчали. Тогда фрау приблизилась ко мне и, взяв со стола миску,
выплеснула суп прямо в мое лицо.
Я скорчился от оскорбления и ожога. Мне казалось, что все лицо обварено
и с него сползают клочья кожи. Но это были всего лишь вареные макароны.
- Как вы смеете?
Рядом с помещицей возникло взбешенное лицо Владека Конецкого, того
самого, что ухаживал за Груней.
- Вы издеваться над мальчиком решили? - громко кричал Владек, переводя
глаза с баронессы на Камелькранца, и, схватив свою миску с супом, хлестнул
супом в лицо помещице. Немка взвыла, прижав ладони к своей заляпанной
макаронами прическе, бросилась бежать в дом. Из репродуктора слышался голос
диктора:
- В последнюю минуту нам сообщили, что наступление успешно...
- Заткнись! - с ненавистью проворчал Левка и бросил в репродуктор
камнем. Диктор поперхнулся и смолк.
- По хатам! - насмешливо скомандовал Юзеф и уже серьезно добавил: -
Давайте спокойно отправимся спать, пока они не вызвали гестапо.
Скоро во дворе все стихло. Ни Камелькранц, ни Птичка не выходили из
замка. Мы открыли дверь, и я вышел во двор.
"Интересно, где теперь Груня?" - подумал вдруг я, вспомнив, что не
видел девушку во время ужина. Подошел к открытой двери женской каморки,
позвал:
- Груня, Груня!
Из темноты появилась Грунина подруга Юлия. Торопливо шепнула, что Груню
она видела еще до ужина во время дойки коров и очень боится за нее, так как
все последние дни девушка ходила невеселая и расстроенная. Мне тоже казалось
странным долгое отсутствие Груни, и я отправился ее искать. Побывал во всех
закутках, поднялся на галерею, которая тянулась вдоль всего сарая, и входил
в каждую открытую дверь. В одном помещении мне почудилось, что в темноте
кто-то стоит.
- Груня! - окликнул я.
Белая фигура медленно повернулась. Я шагнул в дверь и отпрянул. Против
меня стояла Груня, но... ноги ее не касались пола.
- Сюда! - крикнул я. - Груня... Здесь!
- Повесилась? - ужаснулись девушки.
Втроем мы вытащили из петли уже остывшее, холодное тело и хотели
спускать вниз, когда меня кто-то оттолкнул и сильными руками, как перышко,
подхватил Груню. Это был Владек Копецкий. Он положил тело на асфальт против
дверей женской каморки. Здесь уже столпились все пленные. Кто-то принес
факел, и при его свете я увидел картину, которая и до сих пор стоит перед
моими глазами...
Подруги прикрыли Грунино лицо белым платком; при неровном огне факела
казалось, что платок шевелится от дыхания девушки. У ее ног сидел Владек. В
руках он комкал листок бумаги, который нашли на груди покойницы. Увидев