"Василий Степанович Клепов. Четверо из России ("Четверо из России" #2) " - читать интересную книгу автора

острова райское местечко, хотя, с другой стороны,
есть места и похуже.
Джек Лондон. "Страшные Соломоновы острова"

- Из нас троих, - сказал я, - больше всех имеет право на отдых
Молокоед. Димка нес носилки только часть пути, Белка уже отдохнула, так что
прошу не обижаться, если я застряну на берегу...
Дело было, конечно, не в усталости. Я просто решил взять самую опасную
роль - отвлечь в случае необходимости погоню.
Итак, Димка и Белка взвалили рюкзаки, подхватили носилки и отправились
дальше от реки, а я выбрал удобный наблюдательный пункт и стал следить за
тем, что происходило вокруг. Из моего укрытия были видны оба берега и
значительная часть противоположного склона. Минут через тридцать я снова
услышал собачий лай, а потом увидел и другую овчарку. Собака бежала,
наклонив морду к самой земле, часто фыркала, останавливалась и отрывисто
гавкала, давая сигнал хозяевам. У того места, где мы переправлялись, овчарка
сбилась со следа и беспокойно забегала. Берег огласился жалобным визгом.
Отчаявшаяся в поисках собака уселась и, подняв морду, принялась
скулить. В лесу меж деревьями мелькали тени двух человек. Через минуту к ним
присоединилась третья, и вскоре я увидел Камелькранца, Паппенгейма и
протрезвевшего Думмкопфа.
Братья, видимо, совсем выбились из сил, они часто спотыкались. Уже
почти у самого берега Камелькранц полетел кувырком, и Паппенгейм,
нагнувшись, помог ему подняться. Выставив вверх свой безобразный горб,
карлик растирал ногу...
Потом преследователи долго возились с овчаркой, заставляя ее снова
отыскивать след. Они осмелились даже войти в воду. Горбун вскоре вернулся
назад, потому что глубоко, а он, видимо, не умел плавать. Паппенгейм
благополучно переплыл, повозился-повозился с овчаркой, которая отказывалась
его слушать, и вернулся к Камелькранцу.
Немцы покричали что-то друг другу, Камелькранц все же решил, видимо,
найти брод. К нашему счастью, он начал искать его не там, где мы
переправлялись, а выше по течению. Сам того не подозревая, он уводил собаку
все дальше и дальше от нашего следа...
Я не стал больше ждать и побежал догонять своих. Они ушли довольно
далеко, и когда я нагнал их, Белка уже еле-еле плелась.
- Привал! - скомандовал я и рассказал все, что видел.
Уже после полудня мы вышли к опушке. Я оставил товарищей в лесу, а сам
решил оглядеть местность. Ни живой души вокруг! Прямо к чаще примыкали
заброшенные поля, а неподалеку виднелось какое-то строение. Осмелев, я
направился к нему и вскоре убедился, что передо мной обгоревшие развалины
каменного дома. Большие кучи очень толстого шифера покрывали камни. На месте
ворот лежала вывеска. На ней еще можно было прочесть витиеватую надпись
готическим шрифтом: "Штейнбах".
Через несколько минут мы были в развалинах. Под уцелевшим кусочком
крыши устроили роскошную постель из сорняков, которые росли здесь всюду, и
Левка, улегшись, сразу принялся острить:
- Ты не помнишь, Молокоед, что говорил Ситка Чарли по поводу хижины, в
которой нет хозяина?*
______________