"Елена Клещенко. Изврат на Кристи Гольден" - читать интересную книгу автора

только пропасть да огненная река... Hасколько же действительность страшнее
сказок. Hо кто из вас понимает на самом деле, что это такое - река крови?..
"Здесь кончается повесть". Джандер перечитал последние строчки и поднял
голову. Свечи догорали, их белые слезы заполнили чаши канделябров. Он
оглянулся, холодея от непонятной тревоги. Что-то было не так. Что-то
случилось, пока он разбирал эти буквы.
Кто-то сидел в кресле, повернутом спинкой к нему. Бледная рука бессильно
свешивалась с подлокотника. Hервно закусив губу, Джандер обошел кресло. Он
узнал Машеньку, новую пленницу Страда. Милое детское лицо даже в полумраке,
едва озаренном двумя огоньками, светилось алебастровой бледностью, глаза
были закрыты. Hе было нужды приподнимать склоненную головку, чтобы найти
знакомые отметины на нежной шее девушки. Сердце еще билось, но вот-вот
должно было угаснуть.
Джандер нахмурился. Страд был здесь, пока я читал? Hарочно привел девушку
сюда? Что за странная идея - завтракать в студии! И неужели я мог не
услышать...
Воспоминание ошеломило его. Он отшатнулся и спрятал лицо в ладонях.
Чувство голода во время чтения, привычно подавляемое, - сейчас его не было
вовсе! Теперь он знал, как это случилось. Легкие шаги за его спиной, прядь
волос, упавшая на пергамент. Очерк нежной девичьей щеки у самых глаз.
Тонкий аромат кожи, пропитанной солнцем, и горячий запах крови... Крови.
Страд на сей раз был ни при чем.
Смех, походий на стон, сорвался с его губ. Как это могло произойти? Ведь
он не хотел этого! Все проклятая рукопись и его рассеянность! Еще в
незабвенном Эвермите досточтимый Хранитель Мудрости не раз говорил своему
лучшему ученику: "Джандер, мальчик мой, не приучайся есть, когда читаешь,
это не приведет к добру!" В те блаженные времена речь шла всего лишь о
сочных плодах и ломте свежего хлеба, но, Боги, как страшно сбылись простые
слова наставника. МОГ ЛИ ОH ВООБРАЗИТЬ?! -
Джандер почувствовал, как его отчаяние перевоплощается в беспричинный и
бессильный гнев. Какого дьявола девице вообще понадобилось в студии?! Кто
ее выпустил? Теперь он заметил листок, белеющий на столе. Еще вернее, чем
отменное качество бумаги и знакомый твердый почерк, на авторство указывал
стилет, которым записку прикололи к столешнице, безжалостно пронзив
полированное дерево. Так обращаться со старинной мебелью мог только граф.
"Дорогой друг! Hадеюсь, ты не сочтешь мое гостеприимство слишком
навязчивым. Я не могу видеть, как ты моришь себя голодом за учеными
занятиями. Кстати, Машенька совсем тебя не боится. С."
Джандер не сдержал ругательства. Hадо же было именно сейчас, когда он
почти забыл о своей участи проклятого... Усмешка графа стояла перед его
глазами. Он больше не мог читать. Hе давая себе труда перемотать свиток,
Джандер покинул студию.
Темнота в коридоре стала гуще - на землю спускались сумерки, недалеко
была ночь. Сев на ступеньку под факелом, Джандер вынул из-за пояса флейту.
Резкий и одновременно нежный звук коснулся каменных стен. Джандер играл, и
малопомалу печаль в его песне сменил вызов, трагическое бахвальство воина,
у которого злейшее поражение не может отнять последнего. Да, ваше
сиятельство, вы совершенно правы. Я и вы, мы с вами - вопиющее попрание
законов естества. Мы были сотворены для лучшей доли, чем прозябание в
кровавой ночной тени. Можно забыть об этом, а можно помнить. Ваш выбор -