"Елена Клещенко. Легенды вырастают из травы (Проза Марии Семеновой). Эс" - читать интересную книгу автора

Я не стану повторять послесловие Е.Перехвальской к
"Валькирии", воспевая компетентность и увлеченность автора.
Hа радость или на беду пишущим этнографам, в России выросло
поколение читателей, для которых этот уровень компетентности
-- в самый раз. Они понимающе ухмыляются, сопоставляя рассказ
"Лебеди улетают" с "Сагой об Олаве сыне Трюггви". Они знают,
почему береза подходит для кеннинга мужа. Они моментально
переводят обратно на русский с "датского" и лишь ненадолго
задумываются над кельтскими корнями. (Кому интересно, могу
сообщить, что "marach" (др.-кельт. "marka") и означает
"боевой конь", в отличие от крестьянской лошадки, а "spatha"
-- "меч". Кстати, Роландов(а) Дюрандаль тоже спата, и тоже
воспринимается как особа женского пола: "теперь ты
овдовеешь".) Они рвут друг другу пасти во время поединков
Волкодава, обсуждая, возможен или невозможен тот или иной
удар... По-видимому, только на таких читателей и стоит
работать.

Hо было бы странно, если бы эта зубастая свора не
сыскала фактических ошибок. Странно, что ошибок мало! И те,
что попадаются, скорее просто неточности. Так, когда викинги
в "Лебединой Дороге" захватили корабль монахов, внимание
Хельги привлекли "листы пергамента, ровно обрезанные и
сшитые". Этого, сдается мне, быть не могло. То, что увидел
Хельги, скорее напомнило бы ему плоские, но массивные
деревянные ларцы, обтянутые кожей. (Библия из Бремена, IX век
или ранее -- вы шутки шутите с тогдашними переплетчиками?!)
Листы он заметил бы не прежде, чем пожелал ознакомиться с
содержимым и открыл застежки. А листать такую книгу задом
наперед столь же неудобно, как открывать ларец, перевернув
его кверху дном. Будь ты грамотный или нет, верхняя крышка
переплета украшена рельефно -- резьба и тиснение по коже,
инкрустированные камни, -- а нижняя, которая об стол трется,
-- сравнительно плоская (в русском, более позднем, варианте -
- даже с четырьмя заклепками по углам, на манер ножек).

Сомневаюсь также, что Эвриха в самом деле забавляло
благоговейное отношение Волкодава к книгам. Действительно,
странствующему книгочею случается заниматься своим трудом в
совершенно неподходящих местах и положениях. Однако
попробуйте прикинуть стоимость книги, написанной не на
бересте, в мире, где нет бумаги и печатных станков. В мире
Тилорна в соответствующее время ценою хорошей книги могло
быть поместье со скотом и крестьянами. Да и не очень хорошие
книги стоили серьезных денег, и читать их за едой было
примерно то же, что в наше время -- есть за компьютером, над
дискетами и компактами: если позарез нужно, то можно, но
лучше все же так не делать. Честное слово, ничего нет
потешного в том, что человек моет руки, прежде чем взяться за
пергаментную книгу; наоборот, это в высшей степени нормальное