"Елена Клещенко. Технонекрофил (Реальность фантастики, 2006 № 2)" - читать интересную книгу автора

вчера на самом деле, а какая бредятина только приснилась. А теперь
представьте, что события сна охватывают промежуток времени в несколько
десятков лет, нисколько не теряя в реализме, и через полминуты, минуту, пять
минут вы все еще не рассортировали эпизоды по ящичкам "было" и "не было"...
Вполне определенный диагноз!
Он заглянул в шкаф. Сумка, джинсы, рубаха, обувь и плейер были на месте.
В боковом отделении лежал свежий журнал "ТВ-Видео-Текник-Ревью". В составе
редакции все фамилии были знакомы, кроме одной, и этот один... нет, почему
незнакомый, он отлично знал, что этого М.А.Бардина зовут Миша, и Настенька
говорила, что он учился в МИРЭА! Так-так... Тошнота отступала, и головная
боль тоже слабела. Он достал пакет с вещами, вытащил свой паспорт. Номер и
серия были те же, все положенные данные, печати и штампы - на своих местах,
но фотографий - не одна, а три. Значит, я не терял паспорт, когда работал в
конторе?.. Но в конторе работал. Точно работал. Это в обеих версиях.
Теперь самое главное. Чернов. Учитель физики из моей школы.
"Учитель умер от сердечного приступа после доноса на имя директора". Что
за сентиментальная чушь? Из какого-то фильма? Воспоминания стали
отчетливыми. Валерий Алексеевич принимал у нас выпускные экзамены. Когда я
от волнения пропустил степень в формуле, он откинулся назад, чтобы его не
увидела Маргаритища, и состроил мне рожу, и я сразу же спохватился, а кто-то
в классе громко хихикнул. Из школы он ушел годом позже - в 68-м. И вовсе не
умер, а работал техником в лаборатории МРЗ до самой пенсии. Мы с ним
виделись нечасто, но регулярно, пока жили в одном районе, а переселившись, я
не-сколько раз наезжал к нему в гости. В этой жизни бесед о любви и смерти
мы не вели - дистанцию устанавливал возраст. Я рассказывал о себе, он
выслушивал и очень редко давал советы. Еще раньше ребята говорили, что он
женился, но, кажется, в 70-м жена его бросила и уехала в Ленинград - то есть
прожили они вместе года три. Все? Нет, не все. Но тут опять ударило в
голову, пришлось опереться о стол. Ладно, главное понял: миссия
действительно выполнена.
Едем дальше. Он вытащил из сумки плейер, надел наушники и нажал кнопку
со стрелкой. Возник тонкий старческий тенорок:
- ...То у российского приборостроения нет будущего. Я считаю это
неверным, и вот по... - щелчок, остановка. Кончилась лента. Он вытащил
кассету, прочел карандашную надпись: "Акад. А.Х.Туманян, интервью, 25.04".
Все путем... Переключил плейер на "радио" и тут же увернул громкость.
На знакомой частоте звонко тараторил незнакомый девичий голос, игнорируя
нормальные знаки препинания и делая томные паузы в самых неожиданных местах:
- ...С вами радиомузыка московское время семнадцать часов ноль - две
минуты - сегодня семнадцатое мая две тысячи ноль второго года и я сельма
воронина буду здесь до восемнадцати ноль ноль а потом уступлю место летчику
гейrepy - и щас мы слушаем дедушку или скорее дядюшку российского рока вы
догадались о ком я ой что-то меня сегодня заносит в общем - Борис - как
нетрудно догадаться Гребенщиков сейчас мы будем пить чай а я бы не
отказалась и от чего-нибудь покрепче но это будет потом итак - группа
"Аквариум" "Синий альбом" аж восемьдесят первый год - чай!
Знакомые аккорды и знакомый голос, который дружественная критика по сей
день называет гортанным, а недружественная - блеющим:
Танцуем всю ночь, танцуем весь день,
В эфире опять одна дребедень,