"Елена Клещенко. Наследники Фауста" - читать интересную книгу автора

Я приблизила глаза к блестящей поверхности. Цветные обломки призрачных
картин поплыли в стороны, обманывая чувства подобием падения в пустоту. В
сердцевине ярко светило солнце, над каменной стеной виднелся клочок голубого
неба. Цветущее дерево - яблоня? - простирало корявую ветку, затканную
бело-розовым. Двое, мужчина и женщина, стоят под деревом, тесно обнявшись,
пурпурный плащ касается голубого платья. Я разглядела ее тяжелую косу, не
прикрытую чепцом, запрокинутую голову - он ненамного выше ее, она, должно
быть, смотрит на цветы... Я не могла различить черты их лиц, все было как бы
вдалеке, и ни он, ни она не оборачивались, поглощенные друг другом, а когда
я повернула кристалл, изображение распалось.
- Довольно, Мари, - послышался каркающий голос. - У тебя еще будет
время на это, но, впрочем, столь давнее прошлое порядком-таки истаяло, и
сделать его видимым чересчур непросто. Да и незачем, пожалуй. Не прошло и
года с той тайной встречи, как ты появилась на свет.
Он взял у меня кристалл и снова прижал к нему ладони, будто пытаясь
согреться. Пальцы его не сквозили алой кровью против света, но оставались
черными, как бы обтянутые перчатками. Помолчав, он заговорил опять.
- Ты не должна обижаться на отца. Твое сиротство не было плодом его
умыслов. Он был для маленькой Гретхен не обычным блудодеем, но хуже, ибо не
лгал ни на кончик ногтя. Он взаправду любил ее, как никого на свете, и
взаправду не мог жениться на ней - в силу неких обстоятельств, о которых
тебе легко будет догадаться.
- Эти обстоятельства сидят сейчас передо мной и пьют из горлышка? -
язвительно спросила я (ибо он это делал).
- Прости, - отозвался Дядюшка, снова утирая рот. - Твоя правда. Но я
повинен лишь в одном: я верно служил Иоганну, и моя служба делала его тем,
чем он был в глазах мира, - человеком, который знается с чертом. Он сам
этого пожелал, но пойми, что в любой из тех годов его могли схватить и
подвергнуть дознанию как ведуна и самозванца - к слову сказать, позже так и
в самом деле случилось, но об этом, если пожелаешь, в другой раз... Он не
мог, он никак не мог на ней жениться, сделать невинное создание пособницей
чародея! - Дядюшка говорил с жаром, который показался мне чрезмерным. - Ты
согласна со мной?
- Положим, я согласна. - Мне вдруг расхотелось слушать эту сказку с
заведомо плохим концом. - Говорите дальше.
- Собственно, дальше и сказать-то нечего. Девица должна была стать
матерью; соседки, подруги, а за ними и все прихожане сурово осудили ее. Твоя
бабка, старая госпожа Брандт, была добрая женщина и, вероятно, не прокляла
бы дочь, но вышло так, что она умерла. - Клянусь тебе дном преисподней, что
уж к этому-то я непричастен! Случайно вышло, что сердце ее остановилось как
раз в ту ночь, когда Гретхен добавила ей в питье маковой настойки, которую
приготовил Иоганн. Они хотели без помех побыть вдвоем, но, можешь мне
верить, капли не были ядом! Иоганн был врач, он не запятнал бы свою честь...
Словом, мать умерла, а мы покинули город. Об этом уже позаботился я. Брани
меня, кляни, но мой господин был мне дороже, чем его девчонка. Она была
одинока со своими грехами, все позорили ее и некому было вступиться; ей
исполнилось шестнадцать, когда она носила тебя, а семнадцатой весны ей не
суждено было увидеть...
Вот, она смотрит на меня глазами Иоганна, ох и памятен мне этот
взгляд... Не надо гневаться, дитя. Я ведь демон, а не ангел, и у меня не