"Лиза Клейпас. Сладкий папочка " - читать интересную книгу автора

поля, входы в пещеры или, сидя в комнате у Ханны, слушали "Нирвану". Харди,
к моему разочарованию, я видела редко: он все время работал. Или бедокурил,
как, сокрушаясь, говорила мисс Джуди.
Желая знать, как это можно набедокурить в таком городке, как Уэлком, я
вытянула у Ханны всю возможную информацию. Мнение о том, что Харди Кейтс -
бедовый парень и рано или поздно нарвется на крупные неприятности,
разделяли, кажется, все. Его грехи до сих пор едва ли были серьезными и
ограничивались небольшими шалостями и мелкими проделками, которые выдавали
дремлющий в нем взрывоопасный темперамент, скрывавшийся под его добродушной
внешностью. Ханна взахлеб сообщила, что Харди видели с девочками много
старше его, поговаривали даже о его связи с какой-то взрослой женщиной в
городе.
- Он когда-нибудь влюблялся? - не выдержала и поинтересовалась я, на
что Ханна ответила отрицательно: любовь, по словам Харди, последнее, что ему
нужно. Она помешала бы претворению в жизнь его намерения - уехать из
Уэлкома, как только Ханна с братьями подрастут и смогут реально помогать
матери, мисс Джуди.
Уму непостижимо, как это у такой женщины, как мисс Джуди, родились
такие дети, с которыми сладу нет. Это была дисциплинированная женщина, и
создавалось впечатление, что к любым удовольствиям она относится с
подозрением. При взгляде на ее костлявое лицо вспоминались весы из инвентаря
старого золотодобытчика, на чашах которых балансировали, уравновешивая друг
друга, кротость и болезненная гордость. Мисс Джуди была высокой и хрупкой на
вид, с запястьями, которые, казалось, можно было переломить, как тополиные
веточки. И являлась живым доказательством того, что тощим поварам доверять
нельзя. Приготовить обед, по ее представлению, означало вскрыть банки
консервов и выбрать из холодильника все оставшиеся там огрызки овощей. Ни
увядшая морковка, ни превратившийся в окаменелость стебелек сельдерея не
оставались за пределами ее внимания.
После одного такого угощения, состоявшего из объедков болонской
колбасы, смешанных с зеленой консервированной фасолью и поданных на
подогретых хлебцах, а также десерта из тостов, намазанных сладкой пастой, я
стала, едва заслышав громыхание сковородок на кухне, сразу же исчезать.
Самое удивительное заключалось в том, что младшие Кейтсы, по всей видимости,
даже не замечали, до чего ужасна эта еда. Каждый флюоресцирующий завиток
макарон, каждый непонятный застывший в желе кусок, каждая капелька жира и
каждый хрящик сметались с тарелок в пять минут.
По субботам Кейтсы обедали вне дома, но не в местном мексиканском
ресторане или кафетерии. Они ходили в мясную лавку Эрла, где мясник сваливал
не распроданные за день остатки и обрезки - сосиски, хвосты, ребра,
внутренности поросячьи уши - в одну большую металлическую бочку. "Все что
хочешь, только не хрюкает", - с улыбкой говорил Эрл - необъятный мужчина с
ручищами размером с бейсбольные рукавицы и красным, точно свежая ветчина,
лицом.
Так вот, собрав в кучу все то, что не удалось продать, Эрл наполнял
бочку водой и все это варил, после чего за двадцать пять центов оттуда можно
было выбирать себе все, что душа пожелает. Эрл клал облюбованный вами кусок
на обрывок толстого пергамента с ломтиком хлеба от миссис Берд, и вы поедали
свою порцию за покрытым линолеумом столиком в углу. В мясной лавке все шло в
дело. Когда же из металлической бадьи выбиралось все возможное, Эрл в