"Лиза Клейпас. Рождество Желтофиолей" - читать интересную книгу автора

рассмеялась, когда Ханна выхватила у нее листок.

Письмо было смято и брошено на каминную решетку. Оно все обгорело по
краям, поэтому имена в начале и в конце письма поглотил огонь. Но оставался
достаточный фрагмент, написанный небрежным почерком черными чернилами, чтобы
понять, что это действительно было любовное письмо. И читая полусгоревший
листок, Ханна была вынуждена отвернуться, чтобы не было видно, как дрожит ее
рука.

"...должен предупредить тебя, что это письмо не будет красивым. Тем не
менее, оно написано искренне, особенно в свете того факта, что ты никогда
его не увидишь. Эти слова сжимали мою грудь, пока я не стал удивляться, как
сердце может биться под такой тяжестью.

Я люблю тебя. Люблю отчаянно, страстно, нежно и безгранично. Я желаю
тебя такими способами, которые, я знаю, ты найдешь шокирующими. Любовь моя,
тебе не нужен, такой как я. В прошлом я делал такие вещи, которые ты не
одобришь, а я делал их множество раз. Я вел жизнь, полную неумеренного
греха. И похоже, я столь же несдержан в любви. На самом деле, даже хуже.

Я хочу поцеловать все твои мягкие местечки, заставить тебя покраснеть и
потерять сознание, доставлять тебе удовольствие, пока ты не зарыдаешь, и
высушить каждую слезинку своими губами. Если бы ты только знала, как сильно
я хочу ощутить твой вкус. Я хочу познавать тебя руками и ртом и пировать
тобой. Хочу испить из твоего тела вино и мед.

Я хочу, чтобы ты лежала подо мной. На спине.

Прости. Ты заслуживаешь гораздо большего уважения. Но я не могу не
думать об этом. О твоих руках и ногах, обвивающих меня. О твоих губах,
раскрытых для моих поцелуев. Ты мне так нужна. И ночей целой жизни,
проведенных между твоих бедер, мне будет мало.

Я хочу вечно с тобой разговаривать. Я помню каждое слово, что ты мне
сказала.

Если бы я только мог посетить тебя, как иностранец открывает новую для
него страну, изучить твой язык, пересечь все границы и достичь всех
потаенных мест, я бы остался навсегда. Я бы стал твоим гражданином.

Ты скажешь, что еще слишком рано испытывать подобные чувства. Ты
спросишь, почему я так уверен. Но некоторые вещи нельзя измерить временем.
Спроси меня через час, через месяц, через год, десять лет или целую жизнь.
Моя любовь к тебе переживет любой календарь, часы и все удары всех звонящих
колоколов, которые когда-либо будут отлиты. Если бы ты только..."

На этом письмо обрывалось.

Возникшая в комнате тишина вынудила Ханну выровнять дыхание.