"Михаил Клименко. Ледяной телескоп (Авт.сб. "Ледяной телескоп")" - читать интересную книгу автора

Так давай-ка перед крушением жизни, перед катастрофой бесстрастно и
бесстрашно обдумаем все детали последних минут жизни... Итак, всласть
наговорившись со мной ночью, в моем лице имея некоторую сострадающую, но
несгибаемую персону, ты станешь искать выход, станешь лихорадочно...
- Вы бездушный, грубый человек! - сердито выпалил я в стекло телескопа,
за которым, уверенный в своей безнаказанности, фиглярничал этот паяц. -
Нельзя же так говорить, когда другому не по себе, когда другой один на
один тут с этим плутом...
Мне показалось, что я страшно замерз. Что-то сковывало меня. Я бросился
прочь от телескопа и в десяти шагах перестал слышать этого возмутительного
человека.
Во тьме я нашел свой плащ, отошел в сторону, лег и закутался. Я прошлую
ночь почти совсем не спал, но и теперь какой там сон! Что же это было?.. С
кем я разговаривал? Конечно, сновидения близнеца тут были ни при чем.
К телескопу я решил больше не подходить. Так стекло и оставил открытым.
Холодный как лед цилиндр произвел на меня сильнейшее впечатление: понятно,
это в его недрах тот удивительно бесцеремонный человек проповедовал свое
энергичное бездушие. Всякий интерес к телескопу у меня пропал. Осталась
смешанная с растерянностью озадаченность, да возникло смутное опасение за
развитие дальнейших событий здесь, на берегу. Ну а если неизвестный шутил,
то чересчур уж злыми были его развеселые выпады.
Не помню, как я уснул.
...Где-то часто, непрерывно стучало. От этого я и проснулся. Стук все
усиливался, приближался.
Я сбросил с головы плащ, сел. Воздух уже начал прогреваться. На
востоке, далеко над пустыней только что взошло солнце...
По сизой глади моря к берегу шла большая моторная лодка. В ней сидело
несколько человек.
- Теперь все станет на свои места! - вслух подумал я, вскочил и,
полусонный, почему-то побежал к берегу. Оглянулся, вижу: следом за мной
бежит Кобальский...
Мотор смолк. Лодка с ходу выскочила на отмель.
- Друзья мои, наконец-то!.. - опережая меня, как бы сквозь радостные
слезы восклицал Кобальский.
Из лодки вышли трое. Первым - интеллигентного вида, ушастый мужчина лет
пятидесяти. Все трое были одеты в одинаковые голубовато-серые брезентовые
полуплащи. Те, двое, в сапогах, ушастый - в черных туфлях.
- Не возьму в толк, - с явным намерением сделать приятное, неторопливо
спросил ушастый Кобальского, - вы есть Станислав Юлианович или... один из
пальцев его руки?
И он негромко, мягко засмеялся.
- Нет, шеф, - серьезно сказал Кобальский, - я Эпсилон. Один из пальцев
его мудрой руки.
- Ну это все равно, дружище! Так, так... Значит, все ребята, которые
здесь, из "древнегреческого алфавита". Очень хорошо. Уверенность в себе
только поможет нам.
Кобальский полез было обниматься, но ушастый мягко от него отстранился.
- Увы! - вздохнул Кобальский. - Ни Станислав Юлианович, ни Иннокентий
Павлович в условленное место не пришли. Я ждал их долго. И мы вынуждены
были отправиться к берегу без них. Ведь нельзя же ставить под удар и эту