"Михаил Клименко. Ледяной телескоп (Авт.сб. "Ледяной телескоп")" - читать интересную книгу автора

- Итак, минут через двадцать на углу, где аптека и ателье.
Мы скрепили уговор крепким рукопожатием. Дядя Станислав широкими
ладонями обхватил наши сжатые руки, молча, поощрительно потряс их и
решительно пошел в дом - досыпать.
Конечно, я понимал, что поспешность и подозрительная щедрость фотографа
вызваны острой необходимостью скрыть или ликвидировать какие-то прорехи в
его таймом замысле. Я лишь позже понял, что "слишком многое" из своих
намерений он рассказывает мне для того, чтоб скрыть самое главное. Меня
его эксперимент у холма очень заинтересовал, но и хотелось остаться дома,
потому что, словно невыносимый зуд, меня одолевало нетерпение: побыстрей
избавиться от ошибочного, досадного представления, какое сложилось у меня
о дяде. "Не может быть, - все твердил я, - что дядя Станислав такой
беспардонный человек... Конечно, я сам, можно сказать, ночь не спал,
отчего и раздражен - вот и кажется, будто от дяди несет развязностью
нравственно нечистоплотного человека... Но он ведь с дороги, устал и
поэтому тоже раздражен. А сильней всего, конечно, дядю и меня вывел из
равновесия по моей же вине происшедший несчастный случай с Кобальским..."
Да, необходимо было остаться дома и днем наконец увидеть дядю
Станислава таким, каким я его знал по рассказам отца и матери.
Но слишком велико было искушение разгадать Кобальского. Эта деятельная,
"широкая и щедрая" натура своим размахом заинтриговала меня самым
основательным образом. Я смутно догадывался, что его невероятная щедрость
лишь жалкие крохи со стола сокровищ совсем иного рода. Похоже, более чем
интересным и многое объясняющим обещал быть эксперимент у холма за
городом.
"Да, - подумал я, - неплохо было бы пригласить к холму дядю
Станислава..."
Я мигом собрался. Взял в дорогу кое-что поесть и выкатил свой
старенький "Москвич". Я все колебался: куда положить алмаз. Испробовав
немало мест, решил наконец свою невиданную драгоценность закопать
где-нибудь в сарае.
Расхлябанную дверь пришлось несколько раз сильно толкнуть и
пробороздить ею по чему-то визжащему и громыхающему, прежде чем она
открылась. Было чему удивиться: земляной пол перед дверью был завален
грудой каких-то черепков коричневато-серого и грязно-желтого цвета. На
груде лежал молоток. Черепков было ведер пять-семь. Я не мог понять:
откуда взялись здесь эти обломки, ведь рано утром, когда я бегал за
молотком, их тут не было!
Я по скользящим черепкам стал пробираться в глубь сарая, чтоб спрятать
там алмаз. Под моими ногами черепки слегка расползлись... и вдруг я под
ними увидел что-то зеленое. Я бросил алмаз и стал расшвыривать эти
странные обломки. Какая-то материя, тряпка... Я ее вытащил. Это были
зеленые диагоналевые брюки... Потом вытащил ботинок, шелковую сорочку, еще
один башмак с двумя носками в нем, майку и что-то еще. Сам собой возникал
вопрос: где же человек, который, может, совсем недавно носил все это?
Я побежал в дом. Дядя не спал. Он поливал комнатные цветы.
- Дядя Станислав, - решительно спросил я, - что все это значит в конце
концов? Что там за черепки в сарае?
- Это мои археологические трофеи. А что?..
- Такая груда трофеев?.. А чья под обломками одежда? Может быть, тоже