"Владимир Клименко. Амальгама миров" - читать интересную книгу автора

Невдалеке, приминая толстыми ножками летнюю траву, гарцевал мой
неожиданный спаситель - оживленный друидом табурет.


Дверь в комнату Сухиной оказалась распахнутой настежь.
Видимо, Люська так ее и не прикрыла, а, возможно, дверь распахнуло
взрывом. В любом случае прямо с порога я увидел, что в комнате никого нет.
Вся жилплощадь Татьяны Васильевны была заставлена, вернее
загромождена, множеством старых вещей.
Диван, кресло, в которое из-за его ветхости не садился никто, кроме
хозяйки, столик на львиных лапах, этажерка каслинского литья, допотопный
шифоньер и крохотный комод, со стоящим на нем зеркалом.
Зеркало!
Зеркала больше не было.
Все это я увидел почти мгновенно, еще не понимая, что, собственно,
произошло.
Ворвавшись в комнату, я заметался на узком пятачке между креслом и
диваном. Потом встал на колени и заглянул под диван.
Скрипнула дверца шифоньера, и я подскочил, как будто услышал выстрел.
В шифоньере Люськи не оказалось тоже.
Пустая дыра уцелевшей от зеркала рамы невольно притягивала взгляд, но
туда почему-то смотреть не хотелось. Через минуту до меня дошло, что на
полу нет осколков.
Над диваном висела тоже очень старая, писанная маслом картина. На ней
был изображен какой-то святой, то ли схимник, то ли столпник Серафим.
Картина почернела от времени, и лик святого едва проступал из темноты.
Хорошо заметны были лишь длинная белая борода и пронзительно-напряженные
глаза.
Я с надеждой посмотрел на святого.
Ничего.
Ничего больше не происходило.
Квартира была пуста - Люська исчезла.
Все, только что случившееся, походило на дурной сон, и, возможно, мне
бы даже удалось уговорить самого себя, что это сон и есть, но только тут
же в коридоре раздались шаги.
Тяжелые, шаркающие, совсем не Люськины.
Испугаться я не успел - почти одновременно со скрипом половиц на
пороге возник старец в просторном белом одеянии, именно в одеянии, а не в
одежде, с громадным, почти с него ростом посохом в правой руке.
Я вновь посмотрел на портрет.
Мелькнула глупая мысль об ожившем изображении и прочей чепухе. Ничего
подобного. Святой был на месте, а появившийся передо мной пришелец походил
на него разве что лишь белой окладистой бородой.
- Вы к кому? - ненаходчиво спросил я.
Но старца мои вопросы волновали мало. Он молча прошел прямо к
зеркалу, вернее к тому, что от него осталось. При этом он вел себя так,
как будто в этой комнате был совершенно один. Пришлось даже прижаться к
шифоньеру, иначе неожиданный гость просто столкнул бы меня со своего пути.
- Так я и думал, - старец протянул было морщинистую руку к пустой
раме, но тут же отдернул, словно боясь обжечься.