"Владимир Клименко. Тень вечности" - читать интересную книгу автора

цепь то ли из золота, то ли подделка. Сыну водки не дал - пусть пиво пьет,
мал еще, а мы повторим. Повторили.
Дибров прикинул, что после Челябинска ему еще ехать десять часов. Спать
больше не хотелось, беседовать на общие темы тем более, и он пошел
спасаться от соседа и разговоров в тамбур.
Как так вышло, что он не приезжал в родной город шесть лет? Был здесь
когда-то и родной дом. Но со смертью родителей все переменилось.
Замотался, некогда. Некогда или денег нет. А если случались и время, и
деньги, то мчался куда-нибудь подальше, но только не в U. И сейчас бы не
поехал, да как будто что-то ударило в сердце - надо! И повод появился.
Хотя какой это повод? Валька Дворников уже почти как год в летаргии.
Слово-то какое! Летаргия, литургия... Что это, он в самом деле! Не
покойник же! Жив. Но в летаргии...
Что известно об этой самой летаргии? Да почти ничего. Болезненный сон,
который еще иногда называют малой жизнью или мнимой смертью. В тяжелых
случаях дыхание ослаблено, не ощущается пульс и сердцебиение можно
услышать только через стетоскоп. Иногда этот приступ продолжается до
многих дней. До многих, но ведь не до года!
Что же такое с Валентином случилось?
Еще врачи говорили, что погруженный в летаргию человек обычно сохраняет
сознание, воспринимает и запоминает окружающее, но не реагирует на него.
Кошмар! Лежать, как в параличе, все чувствовать и не сказать ни слова.
Заточенный в самом себе. Тюрьма, хуже которой не придумаешь.
Поезд все чаще потряхивало на стрелках, станция совсем близко. И Урал
совсем рядом, но гор еще не видно. Примерно час после Челябинска будет так
же ровно, как и в Западной Сибири - горы начнутся где-то возле Миасса.
Все эти места изъезжены, исхожены. Еще со школы. Потом студенческие
походы, потом вольное шатание по горам и рекам. Сплавы. Тогда еще почти
никто не знал, что в конце пятидесятых рвануло в одном из номерных ядерных
городков, заражена речка Теча, и очень удивлялись, наткнувшись в совсем
диких местах на колючую проволоку, огораживающую неизвестно что. Теперь
понятно. А тогда только гадали - ракетная часть, секретные шахты? Ну и
подлазили под проволоку, конечно, собирали грибы-ягоды.
С Валькой Дворниковым Дибров вместе учился на историческом в университете.
Но тот еще в студенчестве увлекся археологией, таскался в каникулы по
экспедициям. Хрупкий, как девчонка, он и лицом был смазлив - сокурсницы
сохли по нему, не скрываясь. Эта же ангелоподобная внешность служила
вечной насмешкой у парней. Валентин над своей красотой не трясся, в драку
лез сразу, стоило лишь попрекнуть его женственностью, доставалось ему
крепко. Но пара шрамов, как ни странно, лишь добавила ему обаяния.
Дворников с Дибровым редко, но писали друг другу. Последнее письмо пришло
в аккурат накануне той злополучной экспедиции, из которой Вальку в город
доставили уже вертолетом - заснул.
Дибров вытащил сигарету и даже щелкнул зажигалкой, но передумал - в
Челябинске покурит на платформе, на свежем воздухе, стоять долго.
Каким радостным получился бы приезд, если бы не несчастье с Валентином.
Столько друзей! Он уже позвонил по междугороднему Андрею, потом дал
телеграмму. Встретит обязательно. Андрей Тюрин тоже однокурсник. Вот бы
закатились все вместе куда-нибудь на дачу, как в старые добрые времена.
Поехали бы без жен, в чисто мужской компании, попили пива, половили рыбу,