"Владимир Клименко. Тень вечности" - читать интересную книгу автора

скидывающих тюки парней на Андрея, и притопывал ногой от нетерпения.
- Я уж думал, никогда не приедешь, - сразу сказал откровенный Тюрин, едва
обнялись и ритуально похлопали друг друга по спинам. - Сколько лет...
Он почти насильно всунул гладиолус в руку Диброва и стал торопливо
обрывать фольгу с бутылки.
- Сейчас мы...
Дежурный милиционер хмуро посмотрел на друзей, но прошел мимо, Андрей
извлек из кармана пиджака стаканы.
Дибров хватил шипучего вина, закашлялся, отплеснул немного из стакана на
асфальт. Все, как полагается. За встречу!
Ничего на вокзале почти не изменилось. То же здание, да и народ тот же.
Громкая татарская и башкирская речь, вывески на двух языках - он уже отвык
от этого. Но сразу все и вспомнилось, как будто никуда не уезжал.
Та же небольшая привокзальная площадь, забитая машинами так, что не
разъехаться, сразу же начинающийся подъем, ведущий в город.
U. весь на холмах, улицы идут вверх, вниз, выбегают к самой реке и
замирают на обрыве, с высоты которого видно все плоское заречье -
Цыганская поляна, Затон. Ясени, дубы, клены, липы. Ах, какие здесь липы,
как пахнут, когда цветут!
А все-таки отвык. В Сибири, где лишь тополя, сосны да чахлый березняк,
совсем не то. Но там сейчас дом, а здесь - в гостях.
Андрей приехал встречать на "жигуленке". Сам водить так и не научился,
зато обзавелся шофером. Знакомая ситуация. Без машины любая коммерция
почти невозможна, а Тюрин также ушел из преподавателей, теперь лекарства
продает - накладные, финансовые отчеты, командировки. Ладно, об этом
попозже.
Еще в машине Дибров стал расспрашивать о Дворникове, но ничего путного так
и не добился. Лежит Валентин в больнице, его наблюдают, даже академик
приезжал какой-то из Москвы, международное светило. Но светило укатило
обратно, а Валька остался лежать, как лежал.
- Дома, дома обо всем, - торопливо отвечал Андрей и косился на шоферскую
спину, закованную, несмотря на жару, в кожанку.
Однокомнатная "хрущевка" Андрея была той же, знакомой еще по университету.
Тюрин и тогда был женат, а сейчас уже во второй раз. С новой женой Дибров
был не знаком и опасался не очень радушного приема - кого обрадует
полночный гость, приехавший к тому же не на один день, - но, оказалось,
зря. И стол был накрыт, и запотевшая бутылочка нашлась в холодильнике.
Сели на кухне - в комнате спал пятилетний сын - и Татьяна, понравившаяся
Владимиру с первого взгляда (Андрей так много о вас рассказывал) принялась
подавать, велев дружеские воспоминания оставить для чая.
Но уже через пару рюмок заговорили все же о Валентине.
- Понимаешь, что-то там все-таки случилось, - сумрачно сказал Тюрин и
промакнул усы салфеткой. - Я с Валькой виделся часто и всю их контору
хорошо знаю. Так вот, Ирину Лазареву помнишь?
Владимир коротко кивнул.
- Она еще все время с парнями с инъяза гуляла, но замуж так и не вышла -
карьера дороже. Все рвалась в начальники, но руководителем партии ее так и
не ставили. Прошлым летом она была вместе с Валькой на раскопках его
замом. Когда Дворникова привезли в город, дела у нее пошли в гору. Знаешь,
кто она сейчас? Директор института!