"Владимир Клименко. Ловцы ветра " - читать интересную книгу автора

придурок не выполняет предписанные правила? Дикарь, впервые присутствующий
на этом ритуале?
Тан миновал последние дома, оглянулся. Теперь можно не торопиться. До
Самийского дацана день пути, не годится гнать коня всю дорогу.
Он достиг первого обо, того самого, в груде камней которого оставил
когда-то свои нефритовые четки, и тут из-за большого валуна прямо на
дорогу, загораживая коню путь, вышел человек. Судя по гладко обритой
голове, мог он быть и монахом, хотя не носил монашеского шафранового плаща,
а был одет в синюю китайскую рубаху и такого же цвета штаны. Кроме того, и
это было совсем неожиданно, он держал в руках ружье. Узкие желтые глаза
смотрели на Тана с непонятной ненавистью.
- Ты всегда убегаешь, - вместо приветствия сказал незнакомец. - И
всегда возвращаешься.
- Так полагается, - смиренно ответил Тан. Он почувствовал неладное, но
не знал, как следует себя вести, потому что не понимал, что происходит.
- Грехи города возвращаются вместе с тобой.
- Неправда, - осторожно возразил Тан. - Они остаются в горах. Разве я
виноват, что за год накапливаются новые?
- Ты множишь зло! - выкрикнул мужчина и стал медленно поднимать ружье.
- Если ты убьешь меня, то все грехи перейдут на тебя, - Тан пытался
выиграть время. - Ты готов удержать мир в равновесии? Ты сможешь это
сделать?
- Не хуже тебя! - сказал мужчина, и звук его голоса слился с громовым
раскатом выстрела.


7. Денис

К доктору Поланскому водили каждый день. Всю неделю. Денис привык к
этим посещениям, как будто ходил не к врачу, а в гости. Тумана профессор
напускал, конечно, много, но кое-что прояснилось. Чеглокова каким-то
образом вычислили и выделили из массы претендентов - надо же, как
повезло! - и теперь ему предстоит участвовать в захватывающем эксперименте.
Намеки Поланского насчет его исключительности Денису не понравились.
Ситуация жутко напоминала вербовку в школу спецслужб, а Дениса совсем не
привлекала карьера шпиона, пусть и высокооплачиваемого.
Постепенно стала проясняться обстановка, царящая в доме, где Чеглокова
содержали в отдельной комнате без радио и телевизора, не давали ни газет,
ни журналов, зато накачивали какой-то дрянью и в часы сна чему-то обучали,
потому что просыпался он совершенно ошалевший и не отдохнувший, зато в
голове роились обрывки непонятных фраз и мыслей.
Матовые стекла окон в его комнате и в кабинете профессора были забраны
решетками, а в коридоре отсутствовали вовсе, так что Денис не был даже
уверен, что по-прежнему находится в родном городе. Эта чертова
таинственность раздражала больше всего, и на третий день Денис решил
взбунтоваться, но вышло даже хуже, чем он ожидал.
В ответ на его демарш, выразившийся в битье посуды и воплях типа "не
имеете права", в комнату вошли два знакомых санитара, не очень церемонясь,
ловко и привычно скрутили пациента, после чего поставили такой укол, что
Денис, как ему показалось, вечность не то что орать, шевелиться не мог. А