"Александр Климов. Сельва ("Искатель", 1987, № 5)" - читать интересную книгу автора

люди грубые, жестокие, но они так же, как и я, прикованы к Ферре спорами,
превратившими их легкие в кровоточащий панцирь, не способный дышать чистым
воздухом. Они - свои, как бы плохи они ни были.
А эти... Сделают свои деньги и улетят на Эсту, где нет ни болот, ни
сельвы, ни желтой пыльцы.
Но и я непрост! Я тоже улечу! Чего бы мне это ни стоило. Ползком, но
доберусь до Дерева! Ведь на Эсте меня ждут дети и Марция. И пусть
кто-нибудь попробует сказать, что нет!
- Болото не обойти, - говорит Най, щелкая затвором автомата.


Буфи Илм

- Болото не обойти, - говорит Най, щелкая затвором автомата.
Арвину можно верить. Не знаю уж, чем это объясняется, но у него
поразительно развито чувство опасности. И если он утверждает, что другой
дороги нет, значит, так оно и есть.
Трогаемся вперед, пуская в авангарде носильщика. Бедняга побелел от
страха. Он что-то лопочет на жаргоне феррианских лесорубов, но от волнения
проглатывает окончания, и разобрать, что он говорит, совершенно
невозможно.
Чудовищный порядок - пускать вперед носильщиков, проверяя на них
опасные тропы. Пускай он наименее ценный член экспедиции, разве от этого
ему меньше хочется жить? Сколько раз я пытался убедить Лена Браса, что
такого понятия, как ценность, применительно к жизни человека просто не
может существовать. Но Брас лишь кисло улыбался и разводил руками: "Так
принято..." Страшные слова. Страшнее всех ужасов сельвы вместе взятых.
А может, под маской рационализма прячется элементарная трусость? Но
тогда я - первый среди трусов, потому что мне тоже жалко своей жизни и я
ничего не делаю, чтобы изменить этот варварский порядок.
Да и так ли кровожадна сельва? Еще на Эсте, пытаясь изучать Ферру по
документам, образцам и фотографиям, я догадался, что сельва - не просто
бескрайние болотистые джунгли. Все наводило на мысль, что это какая-то
сложная сбалансированная система, в которой каждая травинка, листок, мошка
- на своем и только своем месте. Стоит им исчезнуть, и их тут же заменит
что-то другое. Это может быть нечто совсем безобидное - новое дерево,
необычный цветок, но в результате такой замены может появиться и говорящий
скорпион, и живая цветочная пыльца, и лиана-удавка. Функциональная связь
между травинкой и чудовищем не прослеживается, но это вовсе не значит, что
ее нет. Сельва латает раны, нанесенные человеком, и ей, конечно, виднее,
как это сделать.
Человек же в джунглях - инородное тело, но настолько крохотное, что
Ферра скорее всего и не подозревает о его существовании. Лиана-удавка не
предназначена для ловли людей. У нее свои, не известные нам функции,
правда, от этого она не становится менее опасной. Аборигены - частица
сельвы, микроскопический ее винтик, а разве машина станет разрушать деталь
самой себя?
Носильщик нехотя ступает на спекшуюся землю. Капрал подталкивает его
дулом огнемета. Пихра жесток, но, по-моему, он глубоко несчастный человек,
от горя своего опустившийся, теряющий доброту, как воздушный шар подъемную