"Маруся Климова. Голубая кровь" - читать интересную книгу автора

коричневых коробочках, и они с Гольдманом их курили. После случая с милицией
ей запретили дружить с Машей, и она встречалась с ней тайком. Она вообще
поняла, что все надо делать так, чтобы об этом никто не знал, и ничего
никому не рассказывать.
В десятом классе она напилась в первый раз на дне рождения у своего
одноклассника по прозвищу "Коммунист". Это прозвище ему дали после того, как
на уроке истории он заявил, что верит в коммунизм. Коммунист был
единственным мальчиком в их классе, который уже давно сношался с девочками,
пил и курил. Когда она пришла домой, отец смеялся, но сказал, чтобы этого
больше не было. А Марусе понравилось, и она вскоре напилась снова. Когда она
возвращалась домой, она долго стояла у парадной и трясла головой, пытаясь
протрезветь, но ничего не получалось. Дома отец вопил: "Посмотри на себя в
зеркало, у тебя же глаза стеклянные". Она послушно шла и смотрела, а потом
говорила - нормальные. За это ее избивали.
В школе девочки часто рассказывали про наркоманов, и ей это нравилось.
Она хотела сама стать наркоманкой. Она попробовала таблетки пентальгина и
испытала приятные ощущения. Пентальгин тогда продавали без рецепта, но чтобы
поймать кайф, нужно было съесть целую упаковку.
Перед выпускными экзаменами, когда родители уехали в отпуск, к ней в
гости пришел Коммунист. Он принес две бутылки портвейна, и они выпили. Потом
сели на диван и стали обниматься и целоваться. "Смотри, - говорил Коммунист,
гладя ее грудь, - ведь ты скоро станешь старая и никому не будешь нужна. А
баба щипком жива. Давай сейчас..." Потом они пошли в спальню, коммунист снял
с кровати простыню, и они легли на голый матрас. Это была родительская
кровать. "Кровь будет", - сказала Маруся. Она боялась, что испачкает матрас,
и родители догадаются, в чем дело, а кровь будет не отстирать "Может и не
будет". - Коммунист залез на нее и стал членом бодро тыкать ей между ног.
Маруся вспомнила Жмеринку и канаву под забором, но тогда ей было приятно, а
сейчас больно и хотелось только, чтобы от нее отстали. Она потихоньку стала
отползать вверх от Коммуниста, потом встала и сказала: "Не получается".
Коммунист долго сидел на кровати и рассматривал свой член, приговаривая:
"Черт возьми, неужели я старею!" Он встал и голый стал плясать по комнате,
потом схватил пустую бутылку и вскочил на подоконник. Окно было скрыто,
стояла белая ночь, и все прекрасно просматривалось. Маруся испугалась, что
его увидят соседи, а потом расскажут родителям, и она сказала ему: "Слезай".
Коммунист бросил пустую бутылку во двор, раздался звон. Он соскочил с
подоконника и сказал: "Я восстановился. Пошли опять." "Нет, - сказала
Маруся, - иди лучше домой. Я хочу спать." Ей стало скучно и хотелось, чтобы
он ушел. "Давай на ночь останусь, - сказал Коммунист. "Нет", - повторила
Маруся.
Когда он ушел, Маруся открыла окно у своей кровати и поблевала сверху.
Блевотина стекала на подоконник соседей, а потом на сиреневый куст, что рос
у Маруси под окном.

Летом железные крыши нагревались на солнце и от них хорошо пахло.
Маруся любила лето в городе.
Ее подруга Маша Степанова однажды привела ее к девочке, которая жила на
Петроградской стороне. Эту девочку родители отселили от себя, потому что она
очень любила трахаться, и к ней постоянно ходили мужики Особенно ей
нравились грузины, она даже рисовала их портреты. Марусе было хорошо там, но