"Николай Климонтович. Мы, значит, армяне, а вы на гобое " - читать интересную книгу автора

жена далеко обошла мужа в общем развитии, то ли муж отстал в связи с трудной
работой и многой выпивкой, - так или иначе, по сути дела, к тридцати семи
жена милиционера оказалась безусловно старшей в этой паре и этой семье.
Звали ее Хельга. Это не была кличка, данная ей многочисленными
поклонниками за тугой привлекательный зад: даже сам милиционер Птицын
говаривал, что она очень расторопна по ходовой части, - так он изящно
выражался. Нет, она была Хельгой отродясь, по паспорту, -имя в наших краях
удивительное и ни в каких святцах не значащееся.
Возможно, ее родные, мать и незамужняя тетка - отца в семье женщины в
грош не ставили, хоть был работящим и непьющим, только слишком уж тихим, не
дрался, - назвали ее так в честь очень популярного в начале шестидесятых
серванта из стран народной демократии. Муж звал ее по-домашнему просто Хель,
а сильно выпивши и хлопая себя по ляжкам - Хиль, а то и просто - Эмка,
производное, вы понимаете, от
Эмиль, - это была одна из самых остроумных и коронных его шуток. Еще он
любил говорить в раздражении ну и Хель с тобой, но это уж с порога, чтоб не
схлопотать кухонным полотенцем по мордасам.
Оба они были из хороших пригородных почти трезвых рабочих семей, но
выучились на инженеров: во второй половине семидесятых, в разгар развитого
социализма и бесплатного образования, это было и вполне возможно, и
распространено, - да что там, при советской власти половина страны была
интеллигентами в первом поколении.
Она была инженер-химик, он - инженер-механик, и вплоть до начала конца
социализма в нашей отдельно взятой стране она работала в ящике, и он работал
в ящике, каждый в своем. И им хватало. Но с пришествием юного советского
капитализма стало больше соблазнов, и всем как-то вдруг стало нехватать. И
семье Птицыных тоже.
Инженера Птицына подбил пойти в милицию сосед по гаражу. Не в постовые,
конечно, или там в участковые, а в лабораторию на Петровку. Птицын оказался
сильным специалистом в области оружия вообще, баллистики в частности.
Трудился он в лаборатории по части оружейной криминалистической экспертизы,
и ко времени Коттеджа был уж капитаном с правом ношения табельного оружия.
Он, светлый шатен, отпустил усы, но вылезли они отчего-то пегие и совсем
светлые, чуть пожелтевшие от никотина и придавали ему вид дураковатый.
Птицына же пошла в бизнес.
Кооперативы и фирмы, в которых она подвизалась, открывались и
закрывались, потом регистрировались новые, потом и те прогорали, но росли
другие; на круг она стала зарабатывать еще на заре своей новой деятельности
раз в пять больше Птицына, милицейского оклада которого хватало лишь на пиво
Очаковское, водку и бензин. Квартиру отремонтировала. К даче отца где-то за
Яхромой, точнее - к деревенской избе деда, доставшейся семье в наследство,
Хельга пристроила веранду, мезонин, соорудила летний домик. Купила в баньку
новый котел. У нее появилась, произносимая всегда не к месту, присказка для
меня это копейки. Два раза возила мужа на Кипр и один - в Анталию, отели не
ниже трех звезд, посмотрели мир; дочку-троечницу направила в платную
английскую школу. Наконец -самый удачный этап ее карьеры - она оказалась на
месте бухгалтера без права финансовой подписи фирмы широкого профиля со
сказочным именем Феникс. Именно в этой фирме, похоронив свою карьеру в
вычислительном центре Госплана, - собственно, Госплана тоже скоро не
стало, - и оказалась жена Гобоиста. И попала в объятия мадам Птицыной.