"Николай Климонтович. Против часовой (Святочный роман)" - читать интересную книгу автора

выполнен. И Валера к этой ее слабости по части строгого
соблюдения себя относился с полным пониманием, только чуть подтрунивал
и говорил, что, как ее увидит, чувствует себя
отполированным.
Другая соседка, напротив, была разбитная смазливая толстушка Верка -
откуда-то из средней полосы, из Воронежа, что ли. Верка имела одну
особенность - очень быстро пьянела и утром никак не могла вспомнить, спала
ли она с кем-нибудь из гостей или нет. Как правило, спала, и выручало ее то
обстоятельство, что у нее были больные придатки и она никогда не беременела.
Однажды - по просьбе Верки - Валера сделал ей осмотр прямо в общежитской
комнате, похвалил за сильную матку, а потом по секрету шепнул Наталье, что
скорее всего у Верки никогда не будет детей. В чем дело, он не объяснил, но
через несколько лет после окончания университета Наташа стороною узнала -
связи они не поддерживали,- что Верка умерла от рака...
Наташа была знакома с Валерой уже больше месяца, но так и не понимала -
нравится он ей или нет. Точно знала, что спать с ним не будет. Пока. Но
вышло так, что незаметно кончился семестр, и год подошел к концу. Под Новый
год общежитие пустело. Наташа никогда домой зимой не ездила: далеко, дорого,
а на носу сессия - она ведь была отличницей и намеревалась поступать в
аспирантуру. Но и сидеть с учебниками в новогоднюю ночь тоже было тоскливо.
И тут эта самая
Верка позвала Наташу на Новый год на Николину Гору - на дачу ее
очередного хахаля: важные его папа с мамой куда-то сбрызнули,
Валеркино выражение. И нарисовалась перспектива нескольких дней перед
сессией вольного загородного житья на свежем воздухе - это после
общежитского-то многолюдья и спертости. К тому ж с камином.
Однако не одной же ехать. И Наташа после колебаний пригласила
Валерку. Причем втайне страшно боялась, что тот откажется: наверняка у
него было много куда более интересных приглашений. Но тот к
Наташиной радости тотчас согласился, от восторга, впрочем, не прыгал,
сказал только идет, покупаю. И ухмыльнулся.
Все и сегодня помнилось до мелочей. Скорые лихорадочные сборы: и где
достать шашлык, и сколько брать водки, а сколько шампанского. И пива
наутро - отполировать, ведь магазин первого числа наверняка будет закрыт. И
как одеваться: ведь к полночи на ней должны быть и платье, и прическа. И
взять ли мамины бусы, которые та вручила Наташе торжественно в последнюю их
встречу: твое приданое. И не слишком ли эти бусы из огромных отшлифованных,
размером с добрую сливу, кусков желтого янтаря, старомодны...
Запомнилось, и как ехали на электричке - машины даже у богатого
Веркиного хахаля тогда не было,- потом на автобусе, а первую бутылку
шампанского открыли уже на дачном крыльце. Странно, но этого самого
Веркиного дружка Наташа совсем не помнила, встретила бы - никогда не
узнала, осталось только, что это был парень, избалованный до капризности и
законченный алкаш. Алконавт, по-Валеркиному. Чем-то он был похож на Витьку
Шипицына, но тот был не в пример обаятельнее.
Быть может, из-за этого сходства Валерка с этим самым хахалем быстро
поладили.
И саму новогоднюю ночь Наташа, конечно же, помнила долгие годы. И как
нарядили ель во дворе - нашли старые елочные игрушки, завернутые в обрывки
газет, и выцветший от времени серпантин. И как на полную катушку врубили